Форум неоцена

Придумал сказку о Неоцене, так сказать. Как получилось?

Как-то раз, в Неоцене, появился остров. Вообще-то, острова были, есть и будут – они часть Земли, и не самая худшая её часть, по честному. Но этот остров был просто новым – создала его мать-Земля в муках вулканических, в огне, дыме и саже с копотью.
Год прошёл с того момента, потом другой, там и десять. Нанёс ветер на него семена, поливали его водой тучи с неба, появились там растения, появились и насекомые.
На двенадцатый год узнали про этот остров крабы. Нет, они и раньше про него знали, но до того как-то игнорировали, под водой жили. Но потом – то они на нём от хищной рыбы спасались, то линяли в безопасности, то ещё что... словом, они на нём как-то прижились, и стали жить по старому, по бывалому. Одни крабы растительность ели, другие живность, если воды им хотелось – лезли в воду, благо что она у берегов плещется, а кое-где и на суше, в ручейках. Словом, жить можно.
Год прошёл с того момента, потом другой, там и десять. Растения росли, берега и почву укрепляли, гумус создавали, остров рос. Вроде бы и ненамного, с гулькин нос, и не скоро, но рос! Заиграли на нём реки, выросли на нём не только травы с мхами, а и цветы небольшие, луговые да речные, выросли и камыш с осокой.
На двенадцатый год узнали про этот остров аллигаторы. Хоть и родичи они крокодилам, но по морям не плавают – но в те годы мировое похолодание было, уровень морей и океанов понизился, и пресноводные жители (особенно те, кто не рыбы), могли по нему плавать.
(В те годы немало крабов пострадало, но те, которые могли жить в опреснённой или пресной воде, да на суше, особенно на островах, где хищников было мало.)
Вот аллигаторы туда и приплыли. Осмотрелись, видят, остров не мал, не велик. (По честному, скорее мал, но уровень воды-то упал, и рядом с островом на сушу из-под воды появилась отмель. Сперва она была песчанная, но ветер с дождём нанесли туда семян, проложили русла речушек и ручьёв, проросли там растения, стала отмель частью острова, остров и подрос.)
Аллигаторам про геологию с географией ничего неведомо, но они осмотрелись. Большинство поплыло дальше: бедноват для них был остров, из крупной живности там одни крабы; но несколько, что помельче, помоложе (и чего там скрывать – похилее), остались. Стали на крабов охотится, жить в ручьях, а там и на суше – врагов нет, а свои сородичи всё же не совсем в счёт...
Год прошёл с того момента, потом другой, там и десять. Худо-бедно, но прижились на острове аллигаторы, стали охотится на крабов. Большие за те годы выросли крабы, хоть и несколько прыткие (когда на кону жизнь, и старуха бегом научится бегать!), с клешнями. Одни клешни широкие и толстые, вроде садовых ножниц, ими хорошо растения стричь. Другие клешни по тоньше, вроде ножа консервного, ими панцири насекомых и крабов вскрывать удобнее...
Аллигаторам все эти тонкости без надобности. Они за крабами бегают, траву приминают, их крабам поедать удобнее. Они гнёзда для своих яиц делают, травы ещё больше приминают, а особенно – тростник да камыш, что возле рек растёт – он же больше, из них гнёзда делать удобнее: крабам еды ещё больше, а некоторые из них и яйца едят, да и молодняк аллигаторов не жалуют.
Вкупе с внутривидовым каннибализмом, может и вымерли бы с такого житья аллигаторы, но на двенадцатый год прибыли на остров черепахи – не морские, не сухопутные, а пресноводными (их ещё террапинами называют). Прибыли они на тот остров, осмотрелись, видят: остров не мал, не велик, растений на суше не мало, а в речках и ручьях ещё пуще; крабов разных тоже не мало. Из хищников – одни аллигаторы, но с ними террапины жили и раньше, и как-то не особенно их боялись. Часть террапинов поплыла дальше, но те, которые помельче, помоложе (и чего там скрывать – похилее), осталась. Стали жить в воде да у воды, бегать от аллигаторов за крабами.
Нелегко тогда сперва крабам пришлось: террапины аллигаторов меньше да быстрее, да всё равно крабов они крупнее – много стали крабов они поедать, да и растительность, корм крабов, тоже. Крабы с такого соперничества (до того за пищу растительную с ними никто не состязался) чуть не померли. Чуть.
Аллигаторы-то на появление террапинов среагировали неоднозначно – стали есть. Они их и в прошлом ели, и теперь стали тоже есть. За годы поедания твёрдопанцирных крабов челюсти (да и другие кости) и зубы у них окрепли, они и черепах стали есть, и черепашат, и яйца их, черепаховые.
И крабы стали тоже их есть, особенно те, чьи клешни были как нож консервный – почему и нет? За долгие годы охоты за другими крабами, да набегов на гнёзда аллигаторов, у них опыт по этим делам накопился!..
И террапинам несколько поплохело. Кое-кто из них почти совсем перешёл на пресноводный образ жизни – там аллигаторов было поменьше, плавали они хуже (годы наземной охоты за крабами сказались), а подводной растительности (и крабов, да и прочих безпозвоночных) – побольше.
Но места в воде и под водой не всем террапинам хватило. Пришлось большинству их них, кто в воду вернуться не успел, остаться жить на суше. И быть может, пришла бы им всё же хана, если бы остров не подрос.
Подземные процессы-то продолжались, Северная Америка продолжала уплывать на северо-восток, Южная Америка – на юго-запад. Вот тектонические плиты и шевелились, лик планеты меняли.
Для острова же это означало то, что на севере у него ещё кусок суши «прирос» - грязевой, илистый. Потекли по нему воды пресные, подули ветра, стали проростать на нём растения.
Где растения, там и животные, что их едят. Но увы! Новая территория была грязевой и илистой, сухопутным крабам, а тем более – черепахам, ходу туда не было.
А вот пресноводным ход был – с водой. Стали те земли колонизировать в основном те террапины, которые от аллигаторов вернулись в воду; крабы тоже, но хуже – им с черепахами бороться было не в силах. Вместо этого, стали они за черепахами подъедать: что они не переварили, то крабы доедали.
На других частях острова крабы это тоже делали (доедали за рептилиями, значит), но не так интенсивно, как на новых землях. Посему, те семена, которые террапины не переварили, стали там проростать, причём сильнее, чем те, которые террапины не съели.
Стали растения посему к террапинам приспосабливаться, стал и растительный лик острова меняться...
Год прошёл, другой прошёл, а там десять. Изменился остров. Новой земли пока к нему не приросло, зато деревья кое-где проросли. Ну, где деревья, там и лес (ну, лесок, т.к. это всё же остров), а где лес, там травам делать нечего.
Травоядные животные от этого растроились меньше, чем надо ожидать. Остров и так частично был покрыт кустарниками, не травами. Крабы приспособились по кустарникам лазать и за черепахами подъедать (но меньше, чем на севере), черепахи подросли, и стали до кустарников дотягиваться-доставать, аллигаторы... приспособились охотится на этих крупных черепах из засады.
В лесу – тоже же самое. Крабы по деревьям лазают, да за черепахами бегают, остатки их подбирают (и всё прочее), черепахи растения едят, аллигаторы поджидают в засаде черепах-террапинов, да и крабов тоже. Все холоднокровные, едят мало, растут медленно... словом места всем хватает, равновесие состоялось.
Год прошёл, другой прошёл, а там десять. На двенадцатый узнали про него птицы. Ну, они про него и раньше знали, даже немного гнездились, но аллигаторы там, воры-крабы, птицы как-то там не уживались, но теперь...
А теперь лик Земли изменился. Южная Америка окончательно отпала от Нового Света, Северная Америка образовала вместе с Евразией Берингию. Посему на западе, от юга до севера из-под воды (даром что ледниковый период окончился и остров несколько уменьшился), к нему приплыл и прирос второй остров, более сухой и холмистый, более широкий и массивный.
Там-то и жили раньше птицы, в основном морские. Жили они в море, там охотились, там и умирали, а на суше они только гнёзда делали, да птенцов высиживали – морским хищникам там не добраться!
И вот тут этим птицам под бок – лесистые-болотистые угодья, с аллигаторами, да с хищными наземными крабами. Гримаса судьбы, что поделаешь.
Год прошёл, потом другой и третий, прежде чем аллигаторы всё же проникли на «новые земли» - туповаты они всё же несколько были, да и тряска им на пользу не пошла. Но всё-таки проникли.
И стали птиц, а вернее их птенцов (и иногда яйца) есть. Птицы, конечно, на них всем базаром – караул, птенцов наших едят, помогите!
Но аллигаторы – ящеры бронированные, их птичьими атаками не проймёшь, это не то, что млекопитающие! Другое дело, что и едят они гораздо реже, в колониях появлялись не особенно часто – жить было можно.
Крабы – эти осели в колониях птиц крепко, яйца воровали, птенцов. Но они не аллигаторы, их самих можно есть – вот их птицы и ели. И не без аппетита – пока ещё их половина прибудет из моря с едой... а тут еда сама рядом бегает, иногда её и на гнезде поймать можно. А что их самих аллигаторы съесть могут – ну, так их и отпугнуть можно, и не так часто они и приходят – терпимо.
Дальше – больше. Места на холмах не всем хватало, стали птицы смотреть «старый остров». Что ж, вода там есть, места (и материалов) для гнёзд – тоже, крабы и аллигаторы – тоже понятно. Вот террапины...
А что террапины? Они же аллигаторов меньше, их отпугнуть можно, вот съесть нельзя – они крабов больше. Словом, приемлемо, и соседей меньше, не то, что на более сухих холмах (некоторые из этих холмов просто в небольше горы выросли).
Вот и стали там птицы жить, особенно на севере, где болота аллигаторов отпугивали. Инные и в лесу стали жить, на деревьях гнёзда вить, от аллигаторов ещё подальше. Жить можно! А если птенцы-сорванцы из гнёзд упадут, да на земле пропадут – дело житейское, значит уцелевшие птенцы выростут более большими и сильными...
Год так прошёл, потом другой, а там и десять. Осели на том острове птицы, ежедневно время в море проводят, оттуда «дары» приносят. Они, конечно, их сами едят, но и остальным островитянам кое-что переподает – иногда буквально через самих птиц, но чаще от их объедков и прочего.
Крабы довольны – они за птицами подбирают и едят (впрочем, они и самих птиц едят, если получится). Черепахи довольны – птицы почву удобряют, растения там растут гуще, черепахам еды больше. Ну, а раз крабы и черепахи довольны, аллигаторы тоже не жалуются.
На двенадцатый год на остров прибыли летучие мыши. Прибыли случайно – их ветра на юге Северной Америки подхватили и на остров занесли. Видят – находятся они на острове, на западе у острова леса растут, на востоке – невысокие горы с пещерами, а кое-где и деревья растут... место для жилья есть. Насекомые есть, другие безпозвоночные есть... еда есть.
И стали летучие мыши на острове жить (помирать никому неохота!). А поскольку они были летучими мышами, это значило, что вылетали они по ночам, днём в дуплах и пещерах прятались. Это поначалу. А потом они обнаружили, что крылатых хищников – ястребов, соколов и сов – на острове нет, насекомые тут летают тоже скорее днём, нежели ночью – и перешли на дневной образ жизни, а то по ночам на острове как-то голодно.
Птицы на это не обратили внимания – их летучие мыши не ели. Аллигаторы и террапины – тоже. А крабы (они за те годы научились лазать по вертикальным поверхностям не хуже летучих мышей), новосёлов научились даже есть, особенно если те уже померли, или уже помирают.
Ну, и растениям от летучих мышей тоже выгода – и удобрение тебе с неба, и вредителей тебе поменьше. Стали растения жить получше, новые восточные земли захватывать, лик острова заново менять.
Год пройдёт, потом другой, а там и десятый. Что за то время произойдёт, что на двенадцатый год случится – будущее покажет!