Форум неоцена

Форум » Регионы и экосистемы » Горные леса Южной Америки
	перенос

Автор

Сообщение

bhut2

Пост N: 748
Откуда: Канада, Торонто
Рейтинг: 3

Отправлено: 05.11.09 03:27. Заголовок: Горные леса Южной Америки

На склонах древних гор...
Во времена неоцена, растительное царство перетерпело не меньше потрясений, чем животное. Покрытосеменные растения, оформившиеся как класс во время тропически-устойчивого конца Мезозоя и начала Кайнозоя, подверглись не только антропогенному прессингу (да кто ему только не подвергался), но и серьёзным измениям мирового климата и континентального дрейфа, который снова повернулся в сторону слияния материков, особенно в северном полушарии, где образовалась Берингея, новый континентальный смык материков Евразии и Северной Америки, отрезав Тихий океан от Северного полюса и несколько «утеплил» его.
Но на юге западного полушария произошло нечто противоположное: материк Южной Америки подался на юг, резко вытянувшись в длину по сравнению со своей прошлой формой, а Антарктида подалась на север, утянув за собой потоки холодных вод. Это привело к тому, что в Южной Америке – особенно на юге – образовался гораздо более холодный климат, чем раньше, что вызвало массовые перемены в животных обитателях этого материка...как и в растительных.
Нотофагусы («южные буки») и араукарии являлись настоящими «живыми ископаемыми» ещё во времена голоцена, пережив и массовое вымирание на рубеже двух эпох, когда вымерли динозавры, и вымирание поменьше на рубеже Эоцена и Олигоцена, и ледниковые периоды, и антропогенный прессинг, и прессинг более прогрессивных покрытосеменных растений, чтобы теперь, в более суровом климате неоценовой Южной Америки, начать своё наступлении на север. Это – не уникальное положение вещей: другие голосеменные растения, хвойные деревья Сибири и Канады, точно также наступают на юг, оттесняя своих покрытосеменных визави всё ближе и ближе к тропикам.
Разумеется, это не означает, что Южная Америка покрылась сплошным вечно-зелёным (или около того) лесом, как то было во времена Мезозоя. На севере материка по-прежнему находится знаменитая тропическая сельва, пускай и несколько усохшая в своей площади. Вокруг сельвы – и на большей части материка вообще – появились пампасы, царство травянистых растений, где деревья вообще, не важно, покрыто- или голосеменные, находятся в меньшенстве. Но вот на самом юге материка, а также на западных склонах Андских гор, араукарии и нотофагусы практически вернули себе своё былое величие, покрыв сушу Южной Америки зелёно-бурым покрывалом разного оттенков. С высоты птичьего полёта кажется, что тут вернулись времена Юрского периода, когда цветущие растения были в меньшенстве, но это не так: времена гигантских ящеров давно прошли, и теперь зелёные покровы горного леса скрывают инных созданий.
Вот одно из них идёт неторопливо среди могучих стволов араукарий и зарослей нотофагаусов, его тёмная шкура почти сливается со мягким полумраком леса и утренним туманом, лишь контрастно-белые «очки» выдают присуствие хищника. Это укуко, потомок очкового медведя голоцена, и один из последних представителей медвежьих хищников. Укуко сохранил характерные очки своего предка, но в остольном он напоминает, скорее, своего другого вымершего родича: североамериканского короткомордого медведя эпохи Плейстоцена, и подобно короткомордому медведю, он скорее хищное, нежели всеядное животное, предпочитающее отбирать добычу у других зверей, чем охотится самому, чем он и занимается на данный момент.
Как и у других медведей, глаза у укуко довольно близорукие, зато нюх, как и слух, довольно чуткие, и вот сейчас укуко следует за своим носом, улавливая приятный, для него, аромат падали. Обычно в лесах разные запахи разносятся недалеко: переплетения подлеска не дают разгуляться ветрам, но в араукарьево-нотофаговом лесу подлесок почти отсуствует, так что такой чуткий нос как у медведя с лёгкостью улавливает колебания запаха разлогающейся плоти, и ведёт медведя туда, куда ему нужно.
Тем не менее, подойдя уже близко к добыче, укуко уменьшает скорость, и начинает более внимательно смотреть по сторонам, поджидая появления законного владельца добычи, либо конкурентов. Но на этот раз ему везёт: его жертва, молодая особь северного вида грызунов-ленивцев, погибла от клыков и когтей хишников, но от упавшего от старости ствола араукарии, который и задавил её на смерть, оставив укуко только один вопрос – как вытащить добычу из-под ствола?
Медведь решает эту проблему с лёгкостью: он просто хватает тушку за ближайшею к нему часть и буквально выдирает её из-под гигантского ствола за счёт собственных, немалых сил. Тушка, разумеется, достаётся укуко несколько ободранной, но хищника это не волнует – урча, он начинает пожирать дармовую добычу, вплоть до костей, которые только хрустят на его мощных зубах.
Пока укуко пирует, несколько небольших, но остроглазых мордочек наблюдает за ним с ветвей нотофагов. Мордочки и глазки принадлежат горной сумчатой крысе – ещё одной мигрантке с юга. Потомок одного из многочисленных родов южноамериканских опоссумов, эта зверюшка является одним из самых распостранённых древесных животных горных лесов, и является малоизменившимся экологическим аналогом своего предка.
Укуко, впрочем, нет никакого дела до его зрителей: разница в весе и размере между ним и сумчатыми крысами такова, что они просто не представляют для никакой опасности; всё же, когда один из более смелых зверьков пытается подбежать к трупу грызуна и урвать кусочек мяса, медведь негромко рычит, и бьёт по земле лапой – и сумчатое как будто сдувает ветром, так быстро зверёк убежал обратно на араукарию.
Пока укуко завтракает, другой хищник горного леса ещё только поджидает свою добычу в засаде: стадо горных мезомар, представителей довольно успешного семейства неоценовых млекопитающих, идёт к речке утолить свою жажду. Вот вожак стада подходит к реке, чтобы утолить свою жажду... и резко поворачивает от неё прочь. В природе всё взаимосвязано, и так получилось, что брачные игры речных скатов-хвостоколов, проводящиеся в этом водоёме, вынуждают горных мезомар искать другое место для утоления жажды...а затаившегося в засаде хищника – новый обед. Но последний всё-таки решил попытать удачу здесь.
Во всё ещё прохладном воздухе горного леса раздаётся громкий рёв напоминающий рёв тигра, в тумане мелькнуло полосатое тело хищной кошки...и в «холостую» преземлилось на речной берег, подняв в воздух фонтанчики песка, тогда как мезомары бросились наутёк со всей своей скорости.
Молодой самец андейской кошки-раптора снова остался голодным. Страх и неуверенность в собственных силах перед более крупной добычи вроде горных тапиротериев заставляет кота охотится на животных вроде горных мезомар, которые слишком мелки и проворны для него. Сердито фырчая и махая хвостом, кот уходит в след за убежавшими мезомарами, надеясь всё-таки позавтракать одной из них.
В то время как укуко лежит в дремоте рядом с трупом грызуна-ленивца, а кошка-раптор идёт за мезомарами, к реке выходит новое стадо, на этот раз грызунов-ленивцев, сородичей того невезучего зверя, которого задавило араукарией. Как и мезомары, они не в восторге от брачных игр речных хвостоколов, да и запах хищника не добавляет им удовольствия, но когда они поворачиваются, чтобы покинуть неприятное место, на сцене появляется новое действующее лицо – более молодой самец того же вида, в поисках собственного стада.
При виде супостата действующий вожак стада поднимается на дыбы, и становится в угрожающую позу. В прошлом ему удовалось таким образом разрешить конфликтные ситуации, но на этот раз это не проходит: пришелец сам встаёт на дыбы и идёт вперёд, с явным намереньем победить. Вожак принимает его вызов, и в течении нескольких минут два мощных зверя кружат по берегу реки, заключив друг друга в обятъя, и пытаются повалить друг друга на лопатки; наконец, реакция и сила молодости помогает ему взять верх над своим соперником и бросить его навзничь.
Битва окончена. Бывший вожак медленно поднимается на все четыре ноги и медленно уходит обратно в лес. Это не обязательно начало конца, иногда проигравший таким образом зверь, отлежавшись, и оправившись, добывает себе новое стадо, но в данном случае, похоже, что этого не будет: старый вожак сильно выдохнулся в этой битве, и скорее всего он не оправится от нее в ближайшее время.
Самки и молодые звери бесстрастно наблюдают за переменой власти в стаде: в отличие от хищников, грызуны-ленивцы не убивают молодняк старого самца, а только прогоняют подростков, когда у тех начинается половозрелость, как это делают и их родные отцы. Возможно, когда-нибудь один из повзрослехших подростков попытается отбить у пришельца это стадо, но до этого пока далеко.
Тем временем, сон укуко оказывается прерван новой неожиданостью – самкой этого вида с парой медвежат. Они тоже следовали за запахом падали, который скрыл запах самца, и теперь его присуствие оказывается для них неприятным сюрпризом.
Подобно своим предкам, очковым медведям, у укуко самцы больше и тяжелее самок, но те компенсируют эту разницу в размерах более злобным и боевым нравом. Самец укако смог бы заломать эту самку, но он знает, что она будет биться за себя и своих медвежат до последнего, и решает, что съеденный большей частью труп грызуна-ленивца не стоит таких усилий, и поэтому он уходит, оставляя кости самки с медвежатами.
Пока медведи разбираются между собой, самец кошки-раптора снова лежит в засаде, карауля добычу у реки. Этот кот – ещё относительный новичок в этом районе, поэтому он старается одновременно и поймать добычу, и освоится в новом месте; делать одновременно и то, и другое получается у него плохо, и поэтому кот лежит голодный и злой, готовый наконец-то напасть на более крупных, чем он сам, животных, а там что будет то будет.
Внезапно, над головой хищной кошки проносится крылатая тень и начинает кружить над рекой. С узившимися глазами, кошка-раптор наблюдает за тем, как на берег реки садится акату – одна из самых больших птиц мира неоцена. Владыка неба Южной Америки, эта птица охотится в пампасах по другую сторону гор – здесь, среди стволов араукарии им слишком тесно, а заросли более низкого нотофагуса скрывают от них даже крупных животных...
Но этот акату волей-неволей сбился с пути во время недавних штормов, и залетел на эти склоны, потеряв дорогу домой. Теперь он устал и оголодал, а отсуствие опыта и инстинктивных знаний об этих местах заставляет его приземлится здесь, на берегу реки, где есть хоть какое-то место для разбега и размаха крыльев, в котором он нуждается при взлёте.
Но этому акату взлететь уже не суждено. Без предупреждающего рыка, голодная кошка-раптор набрасывается на него из засады. Хотя акату гораздо больше хищного зверя, андийская кошка-раптор весьма массивна и сильна для своего размера, и он врезается в акату как очень колючее ядро.
Первый удар, впрочем, получается не очень удачным: он приходится в крыло великой птицы, и акату умудряется стряхнуть кота с собственной конечности, пожертвовав лишь несколькими сломанными перьями. Более того – акату наносит ответный удар, вкладывая в него свою немалую силу и вес, но кот умудряется вывернуться из-под клюва великой птицы, и вцепиться ей в неоперённую шею своими клыками и передними лапами, тогда как задние лапы, вооружённые гипертрофированные когтями, рвут акату грудину. Обычно кошки-рапторы убивают свою добычу именно задними когтями (отсюда и имя), но в данном случае кошка-раптор банально душит акату своей мощной пастью, подобно тому, как другие кошки душат других птиц. Заблудшившийся акату падает на землю подобно срубленному дереву, и кошка-раптор наконец-то начинает есть вволю в первый раз за несколько дней.
Медведица-укуко и её малыши тоже не ели несколько дней: труп грызуна-ленивца был сильно объеден самцом и сумчатыми крысами, чтобы насытить всё семейство, и запах мёртвого акату влечёт их к себе как магнитом, но даже голод не заставляет самке забыть об осторожности: от странного трупа пахнет кошкой-раптором, а это опасный враг даже для медведицы, если нападёт на неё из засады, не говоря уже о медвежатах, так что несмотря на голод, медведица держится между малышами и зарослями нотофагусов. Пока они едят.
Но самец кошки-раптора сейчас сыт. Птичье мясо подействовало на него вполне удовлетворяющее, и он покинул на время свою добычу и речные берега, чтобы исследовать свою территорию получше.
Тем временем, стадо грызунов-ленивцев оправилось от смены вождя, и теперь тоже ест. Их корм не столь разнообразен, как у их южных родичей, но выбор тоже есть – листва, соцветия и орешки нотофагусов, хвоя и кора молодых араукарий, мхи и лишайники на стволах зрелых деревьев... звери помоложе так и подавно не столько едят, сколько играют друг с другом в салочки или мерятся силой. Один из подростков и подавно интересуется не сколько едой, столько облегчением от неё кишок, и для этого он отошёл от основного стада, чтобы предаться наедине философии (и не только ей).
К сожалению для молодого грызуна-ленивца, у судьбы насчёт него есть совершенно другие планы: отойдя в сторону от стада, он сталкивается с кошкой-раптором. К счастью, хищник уже сыт, и появление более крупного грызуна вызывает у него только раздражение: кот принимает угрожающую позу и шипит, показывая все свои зубы. Это вызывает у грызуна-ленивца вполне естественную реакцию: более высокий зверь бросается наутёк, издавая крики о приближении хищника. Страх перед лицом врагам – вещь заразительная, и вот уже всё стадо грызунов-ленивцев бежит прочь от одного единственного хищника, который даже и не думает их преследовать, а продолжает обходить дозором свои новые владения, исследуя их более тщательно на сытый желудок. Обычно хищники не покидают уже добытую добычу пока там есть хоть что-то съедобное, но этот зверь ещё не изжил до конца свою детскую неопытность, и оставил труп акату без внимания, чем и воспользовалась медведица укуко с медвежатами.
А она тем временем мирно дремлет под тенью нотофагусов и араукарий, пока её малыши играют на речном берегу. Она старшее и опытнее кошки-раптора, который сумел убить акату, и не спешит покидать это место, пока на гигантской птице есть хоть какое-то мясо. Но пока она спит, новое стадо приближается к реке.
Горные тапиротерии – представители ещё одной группы млекопитающих, почти вымерших к неоцену: непарнокопытных животных. Их восточные родичи являются одними из самых крупных травоядных обитателей пампасов и редколесий, но эти животные являются урождёнными обитателями горных лесов, и поэтому между двумя видами нет ничего общего, они даже и не встречаются толком. Более мелкие и проворные животные, чем их восточные родичи, горные тапиротерии держатся не семейные группами, но небольшими стадами, и одно из этих стад вышло на берег реки аккуратно к тому месту, где расположилось медвежье семейство. Это стало для них такой неожиданностью, что они замешкались на одном месте, издавая лишь громкое фырканье, озночающее недоуменье.
Но вот медведица среагировала мгновенно, как только она услышала новые звуки: она немедленно проснулась, поднялась на задние лапы и угрожающее заревела. Этот рёв вывел тапиротериев из ступора, и они дружно побежали прочь от реки, оставив медведицу наедине с медвежатами.
А та, удовлетворённо рыкнув напоследок, принимается снова за еду, уже более убеждённая, что кошка-раптор, которая добыла эту страную птицу, больше не вернётся сюда. Над ними сияет жаркое полуденное солнце, и среди горного леса нет даже клочков тумана, по крайней мере до вечера. Всё идёт мирно и равномеренно, и будет так идти ещё долго, на протяжении миллионов лет.