Придумал новых животных для южной Африки; ваши мнения?
Земляной медведь (Ursus terreus)
Потомок земляного волка голоцена, который выжил переход в неоцен из-за своей всеядности. Длина тела – 1.5 м., вес – 68 кг. Тело напоминает медведя, чем волка. Окрас – от бледно бурого до жёлто-белого, на крестце и задних ляжках чёрные вертикальные полосы. Морда то-же чёрная, как и нижняя половина лап. Хвост короткий, не достигает колен, но пушистый. Корм разнообразный. Земляной медведь и ведёт себя по медвежьи, раскапы-вая ходы разных мелких зверей, муравейники, термитники, не отказывается и от сочных клубней и корневищ растений. Также разоряет гнёзда птиц, может заесть и молодняк других зверей. Самки рожают летом, ближе к середине, двух-трёх детенышей. Малыши на-поминают взрослых, но без чёрной «маски» и «чулок». От хищников оборо-няются как скунсы – брызжут очень вонючим веществом, которое надолго отбивает интерес разных хищников от медвежат. У взрослых зверей это ору-жие тоже есть.
Пост N: 582
Откуда: Северная Евразия, Пенза
Рейтинг:
3
Отправлено: 08.01.13 16:57. Заголовок: ник пишет: я вот чт..
ник пишет:
цитата:
я вот что подумал - не описать ли зайцеобразных аналогов лошадей и ослов в саваннах северной Африки? они могли бы, кстати, расселиться и в азиатских степях.
В Азии уже есть порципуллы, которых можно поселить и в Северной Африке.
Отправлено: 02.01.13 19:39. Заголовок: В связи с началом но..
В связи с началом нового 2013 года подготовил новую главу про этот материк. Если понравится, могу добавить и бестиарий.
День 1
Африка Неоцена... Страна не чудес, но чудесных и необычных животных уж точно... правда, их пока не видно: всё скрывают заросли не то камыша, не то папируса, не то какого-то ещё африканского растения, которое ростёт в изобилии вдоль одной из величайших рек этого материка – Нила. В Неоцене Нил изменил своё течение, и течёт уже не столько с юга на север, сколько с востока на запад. Это не изменило его положение; он по-прежнему пересыхает в засуху (не совсем) и вновь оживает в период дождей, в нём по-прежнему водятся рыбы и амфибии, беспозвоночные, змеи, птицы и звери, и самый крупный его житель... это свинобегемот. - Хру-хру? - Хру-хру! Этот дальний потомок кабана Голоцена вполне приспособился к земноводной жизни; в отличие от настоящих бегемотов он не обгорает на солнце, хотя тоже ведёт ночной образ жизни, а днём предпочитает лежать в грязи и спать, набираясь сил перед ночной кормлёжкой. - Хру-хру? - Хру-хру! Сейчас, однако, свинобегемоты не спят, а очень даже бодрствуют, поводя ушами и носом, и в меньшей степени – близорукими глазами. Причин этому две. Первая – это нарастающий с утра гром: близится первая после этой засухи гроза, и свинобегемоты этому весьма рады, т.к. это означает конец дневной жары (кто смог, её снёс, но в грязи, особенно на другом берегу реки в грязи лежит несколько иссухжих трупов и скелетов этих зверей – кое-кто и помер) и начало новой, сытной жизни. Бум! Бом! Две полосы туч, идущие с северовостока и с востока, столкнулись. Грянул гром, сверкнула молния, и пошёл дождь: сперва слабый и редкий, но первый в этом году. - Хру-у! И по мере наростания интенсивности дождя (пока ещё не очень), вторая причина бодрствования свинобегемотов тоже проявила себя: эти звери живут в стаях под предводительством вожака. В отличие от бегемотов Голоцена, эти звери не образуют больших гаремов, но живут небольшими семьями, которые то объединяются в большие группы, а то расспадаются вновь. Но в любом случае там всегда есть и одиночки: самцы-подростки, как правило пришлые со стороны (свои уходят в другие стада и семьи при приобретении половозрелости), и которые весьма хотят обзовестись своей семьёй, победив при этом предыдущего самца. - Хру-у! Такая ситуация происходит и сейчас. Этот самец, 8 лет от роду, прибился к этому стаду раньше в этом году: тогда была засуха, и свинобегемотам было не до любви и войны – просто бы выжить – вот он и ходил в подчиненнии. Но сейчас ситуация изменилась, с неба льются струи дождя, грязевая корка на берегах разбухает и лопается на глазах, покрываясь нежной новой зеленью этого года, и молодой свин, вернее – свинобегемот решил попытать счастья, тем более, что он хоть и молод, уже имеет некоторый опыт по борьбе – за самку, за территорию, за положение в холостятской стае, пускай и не совсем успешный. - Хру-у! Оба хряка резко поднимаются из грязи (та отпускает их со смачным смоканьем) и идут друг к другу: глазки налиты кровью, коротая щетинистая грива дугой, грудь – вперёд колесом. - Хру-у! Подошли. Столкнулись. Упёрлись друг другу грудь в грудь, и начали резко боксировать мордами, пытаясь подцепить друг друга бивнями, за нижнюю челюсть или за рыло, но безуспешно: у старшего самца больше опыта, у младшего меньшее количество опыта (не намного меньшее) компенсируется большей проворностью, поэтому они перешли к следующеми этапу, и просто упёрлись щека к щеке, пытаясь приподнять друг друга при помощи голой силы. Пока старшие хряки выясняют отношения (на данный момент их гормоны ещё не заработали в полную силу, и битва происходит в тиши, хотя и вполне серьёзно), поросята поменьше и самки отходят в сторону, чтобы не попасться под горячую ногу, а заодно и покормиться: после засушливой бескормицы свинобегемоты не на шутку голодны, кожа на них весит складками после использованных и исчезнувших запасов жира, и общий вид этих зверей какой-то свалявшийся, кроме одной: эта свинобегемотиха находится на последнем месяце беременности и вскоре должна родить. Поэтому, она сейчас находится в особенно скверном расположении духа, и когда один из подсвинков подходит к ней слишком близко, она резко поворачивается к нему, открывает свою пасть и закрывает с костяным звуком: - Клац! - Ииии! – подсвинок, едва не лишившийся куска уха, не испытывает больше судьбы, а убегает от особенно активной тётушки подальше, к маме и собратьям поближе. К сожалению, молодому зверю продолжает не везти и дальше: даже в засуху, местная грязь была сухой только сверху, образуя корку, а теперь эта корка рассасывается на глазах, и там, где некогда более лёгкий и мелкий подсвинок мог пройти без хлопот, оказывается этакой грязевой бочаг, где он и застревает, отчаянно визжа. Даже самцы на время прерывают свою битву (правда, она ещё не в полный серьёз – так, испытание собственных сил, не больше) и поворачиваются в ту сторону: что происходит? Однако, они не вмешиваются: самцы этого вида не особенно заботятся о потомстве, в отличие от самок. Но в данный момент основная проблема и кроется в одной из них: беременная самка, всё в том же плохом состоянии духа, резво идёт к подсвинку не смотря на свою комплекцию и снова клацает челюстями, почти дотянувшись до его хвоста. Страх снова придаёт более молодому зверю силы, и он вырывается из грязевой ловушки (правда, ещё и не очень глубокой), и убегает подальше от беременной самки, в прибрежные заросли. И не он один, кстати. Вскоре к нему приосоединяется и пришлый самец: даже такая не серьёзная попытка победить более старого секача практически окончилась неудачей: старший зверь ещё сильнее его, и подсвинку надо прожить ещё год или два, прежде чем попытать удачу всерьёз. А пока он, и подобные ему молодые самцы (и другие, которые ещё моложе) должны пастись тут, подальше от основных стад и их вожаков... - Хру-уу! А вожак, кстати, отнюдь не прочь отпраздновать победу: своими клыками и рылом он вырывает большие комья грязи и прибрежной растительности и разбрасывает их в стороны. (- Хру-уу!) Это символизирует его молодецкую удаль и силу в отсуствие реальных противников и производит впечатление на самок. Но начал этот вожак ещё рано, самки не готовы к его ухаживаниям, а беременная особь и подавно злобно глядит на вожака и клацает в его сторону тоже: на данный момент даже глава семьи должен вести себя с ней по-осторожнее, поэтому он отходит от неё подальше (правда, не очень), и продолжает разбрасывать грязь, а также котаться по ней и вращать хвостом, разбрасывая свой помёт и запах по окрестностям. Бум! Бом! Гром ещё грохочет, но дождь уже начинает стихать: тучи идут дальше на запад, и небо начинает проясняться. Свинобегемотов это не волнует: эти звери, от малых поросят до главы семьи, увлечённо кормятся и играют на свежей зелени. Солнце, конечно, вновь начинает появляться в просветах облаков, но зверей это не волнует: они уходят вновь в воду потому, что первая зелень – быстрорастущие мхи, лишайники, прибрежные травы оказываются уничтожены почти сразу же: в них находятся витамины, необходимые для здоровья свинобегемотов, да и голод после засухи – тоже не тётка. Но если для свинобегемотов первая зелень – корм, который надо быстрее съесть (а также вытоптать, вырвать с корнем во время игр), то для других обитателей Нила эта зелень просто досадная помеха, которую надо миновать, пока это возможно. В то время, как свинобегемоты покидают берег и снова уходят в воду, грязь на берегах Нила продолжает шевелиться, и скоро из-под неё появляются странные существа: вроде бы и рыбы, но без плавников (кроме относительно узкого хвостового), зато с длинными щупальцами на их месте. Это – африканские двоякодышащие рыбы Неоцена, потомки голоценового протоптера. Собственно, они тоже – протоптеры, только другого вида, чем их предок. Их плавники-щупальца безполезны в роли лопат, поэтому свои грубые норы протоптеры выкопали своими рылами, и сплющенными с боков телами, а теперь они начинают покидать их (тем более, что дождь уже сильно размягчил их крышу-корку из засохшей грязи). Будучи двоякодышащими, протоптеры чувствуют себя одинакого удобно и в воде, и на суше, поэтому они резво ползут по берегу вниз, к воде: их глаза сильно редуцированны, зато обоняние на высоте. Эти протоптеры – только первые ласточки: дожди только начались литься, и большинство из них подождёт ещё несколько дней, прежде чем уйти в воду, дав ей подняться достаточно высоко. Но эти протоптеры просто не могут ждать: их или растопчат возбудившиеся свинобегемоты, или съедят местные хищники, поэтому эти рыбы беззвучно доползают до реки и погружаются под воду...
Отправлено: 02.01.13 19:40. Заголовок: День 7 Дожди продол..
День 7
Дожди продолжают идти. Солнце продолжает светить, и время от времени наступает затишье, но всё реже и реже: если не идут дожди, то летят птицы. Немалое количество из них приземляется дальше в саваннах, где относительно суше, и растут кустарники и деревья, которых свинобегемотам не вытоптать и не повалить, но некоторым из них как раз сюда. - Цвирт! Цвирт! Цвирт! Это чёрные болотные фазанчики, дальние родичи журавельников Азии, Азор, и других мест на Земле. Птицы средних размеров, с утку, но с более длинными ногами и без перепонок на пальцах, эти птицы получили своё название из-за относительно длинных хвостов самцов, вроде тех, что у настоящих фазанов – куриных птиц. - Цвирт! Цвирт! Цвирт! Самцы прилетают первыми, и очень быстро начинают выяснять отношения: обновлять гнёзда, сплетённые из согнутых стеблей папируса и околоводных трав, а также наземные площадки для самцов, где они токуют, призывая самок. Эти площадки, хотя и небольшие, но хорошо утоптаны, и на них ничего не растёт: самцы болотных фазанчиков ухаживают за самками не столько поя (голос у них, скажем так, не мелодичный), сколько танцуя, и никакого сора под ногами быть не должно. - Цвирт! Цвирт! Цвирт! - Хру-хру-хру! Ииии! Прибывшие на место болотные фазанчики регулярно сталкиваются со свинобегемотами. Самцы семейств начинают обозначать свои территории и свой статус всерьёз (Хру-хруу!), и их старые метки, основательно занесённые сором и пылью во время засухи теперь явно обновляются. Для молодых подсвинков наступают нелёгкие времена: надо держаться подальше от взрослых зверей, чтобы не быть принятым за соперника. Поросятам, кстати, тоже не сладко: когда свинобегемот-самец войдёт в раж и пойдёт за самком, он отшвырнёт с пути любого, включая собственных детёнышей, т.ч. те тоже держатся подальше от него – но всё равно поближе к мамке. Тот факт, что самка свинобегемота готова к спариванию тоже через два года на третий, т.ч. самца она не заинтересует, тоже помогает малышам в это время, но всё равно поросятам приходится несладко, однако их никто не прогоняет... А вот свинобегемотов-подсвинков – прогоняют, да и сами они уходят, на поиски собственных семей – таким образом этот зверь избегает инбридинга. Происходит это не одномоментно, только при достижении половой зрелости, и потом молодые самцы ещё будут несколько лет жить на краях территории владельцев стад, и лишь в возрасте девяти-десяти лет они смогут добыть себе семью...хотя бы в теории. До того, чтобы не попасть на обед хищнику (кошке-герцогу или генетте-убийце, например), эти подсвинки образуют холостяцкие стада, недолговечные и агрессивные. Правда, насчёт того, кто кого съест, у болотных фазанчиков есть своя точка зрения: когда из прибрежных зарослей появляется морда свинобегемота, эти птицы резко взлетают и кружат над тростниками, осыпая зверей отборной бранью: - Цвирт! Цвирт! Цвирт! В целом, правда на стороне птиц: свинобегемоты действительно разоряют их кладки, да и взрослых птиц могут съесть, если смогут их поймать: подобно свиньям Голоцена, свинобегемоты довольно всеядны... Если на суше болотные фазанчики уже несколько страдают от соседства со свинобегемотами, то протоптеры в воде – нисколько. Почти не обладая зрением, обоняние и осязание этих рыб более чем адекватное для того, чтобы избежать встречи с неуклюжими великанами под водой, а также найти там пищу и убежище. Что до пищи, то протоптеры нащупывают её, ворочая в грязи своим рылом, а также передними щупальцами, более длинными и тонкими, чем задние, которые приемущественно используются при движении, продвигая рыбу вперёд, вместе с высоким и сплющенным хвостом и хвостовым плавником Копаясь в донной грязи и иле, эти рыбы ещё больше опускают уровень кислорода на мелководье, но это их не волнует: если им надо подышать, они просто всплывают наверх, и наполняют свои примитивные «лёгкие» свежим воздухом. Пока они это делают безнаказанно, т.к. их основной хищник ещё не прибыл на своё место жительства: эта птица не любит летать, а ходит, подобно страусу-жирафу, пешком, причём иногда – на достаточно большие расстояния, но не совсем. Один из протоптеров, щупая одним из своих щупальцев в иле внезапно выдёргивает его оттуда резким движением и уплывает подальше, а дно вспучивается, и оттуда выползает нечто, похожее на почку какого-то растения. Но это нечто не зелёное, у него нет хлорофила, да и принадлежит оно, как не странно, к миру животных – у него есть щупальца, а не листья и ветки. Это животное – африканская гидра. В отличие от своей лернейской тёзки, оно принадлежит к классу безпозвоночных животных, и является пресноводным родичем кораллов, актиний и медуз. Подобно им это кишечнополостное животное – хищник, вооружённый жалящими клетками, и даже протоптер, слишком крупный, чтобы быть ей съеденным, предпочитает не знакомиться с ней слишком близко – больно. Зато вот свинобегемотам, даже маленьким, на жала африканской гидры плевать. Вот один из поросят этого семейства на полном ходу вбежал в реку, под пронзительные крики болотных фазанчиков: - Цвирт! Цвирт! Цвирт! Разумеется, фазанчики слишком малы, чтобы пронять подсвинка по настоящему, но зверь слишком глуп, чтобы это понять, да ещё и слишком молод, чтобы покидать свою мать надолго, т.ч. он всё сделал правильно, в общем-то, что вернуться к ней. - Цвирт, цвирт, цвирт! Убедившись, что враг прогнан, фазанчики разлетаются по своим местам: скоро к ним присоединятся их самки, и они должны быть уверенны, что всё готово, пускай и на уровне инстинкта. Бум. Бом. И снова пошёл дождь. - Ква! Ква! И первые в этом местечке лягушки-капканы завели свою песню. - Ква-а! Ква-а! В отличие от протоптеров и безпозвоночным, этим амфибиям нужен высокий уровень воды с достаточно большим количеством кислорода...но так как это не просто река, а Нил, то это не беда: уровень воды растёт прямо на глазах, и через день другой лягушачьи хоры будут заглушать почти всё- - Ква-а! Ква-ак! - Хруу-у! Кроме свинобегемотов, разумеется! - Хру! Хру! Хру! Их кабаны начинают реветь по настоящему: сезон дождей – это сезон браков и территориальных споров, не менее важный, чем у лягушек-капканов, но более масштабный. Слыша эти хрюки, молодые самцы, ещё недостаточно сильные, чтобы участвовать в битвах на равных, уходят от беды подальше в заросли папируса, чтобы пересидеть там нервное время. - Ква! Ква! Ква! Иное дело – лягушки-капканы. Да, и у них есть более молодые и более зрелые самцы (и самки), но это роли для них не играет...вернее играет, но не так сильно, как для свинобегемотов, ибо у этиъ амфибий – частичная неотения: немалая часть их популяции размножается, так полностью и не превратившись в лягушек. И это – именно то, что нужно протоптерам.
Отправлено: 02.01.13 19:40. Заголовок: День 13 Дожди идут ..
День 13
Дожди идут уже по настоящему, почти без перерыва. Солнце не показывается из-за облаков и туч, даже когда дождя и нету. Поросята свинобегемотов уже привыкли к грому и молнии не прячутся за матерьми, когда эти природные явления происходят. Вместо этого они ходят-бродят по зарослям прибрежных растений, в отличие от самок без детёнышей, которые держатся пока их супруга и повелителя... Эти гуляния сильно тревожат самцов болотного фазанчика, чьи крики («Цвирт! Цвирт!») теперь слышатся со обоих берегов Нила. Впрочем, одни из этих криков более тонкие и тихие, чем другие: к болотным фазанчикам прибыли самки. Вообще-то они тут были раньше, но проявили себя только теперь, когда самцы отстроили старые гнёзда либо построили новые (или первые). Теперь самцы находятся на площадках перед гнёздами и токуют на них, призывая к себе самок. Для этого они издают другие крики, отдалённо напоминающие лёгкий топот, а не «цвирканье». Самки этого вида птиц слышат эти крики и спешат туда – или к своим мужьям, или к новым кавалерам. Некоторые из самок, кстати, уже и прибыли, и теперь самцы «танцуют» вокруг них, подняв наверх хвостовые перья и крутясь вокруг своих половин. Как правило, эти незамысловатые танцы оканчиваются успехом, и самки взлетают повыше, в гнёзда, расположённые на некотором расстоянии над землёй. Но вот свинобегемоты – слова из песни не выкинешь – иногда ломают эту диспозицию напрочь, внезапно появляясь из зарослей папируса и спугивая ухажёров и их избранниц. Впрочем, болотные фазанчики – птицы не из трусливых: взлетев, и самцы и самки начинают оглашать окресности отборной бранью по адресу свинобегемотов. Другое дело, что свинобегемоты на болотных фазанчиков не обращают внимания: эти птицы слишком малы, чтобы как-то повредить этим толстокожим зверям, но водятся здесь и такие птицы, которым это по плечу... Ухаживания происходят не только у птиц, но и у двоякодышащих рыб: протоптеры наконец-то заинтересовались друг другом. В отличие от взрослых, их икре и малькам нужен достаточно высокий уровень воды с большим количеством кислорода, поэтому до того они не интересовались друг другом как рыбы, а только копались на дне в поисках пищи, и избегали более крупных животны. Теперь всё изменилось. Протоптеры активно кружатся вокруг друг друга, выпуская в воду определённые запахи, свой у каждого пола, и ощупывая донные растения. С последними – свои тонкости. Свинобегемоты, конечно, звери травоядные, но предпочитают кормиться если не на суше, то на мелководье, а более глубоководные водоросли они оставляют в покое. Исключение составляют лишь кувшинки, лотосы, и прочие растения, которые цветут, или хотя бы достигают, поверхности воды: их свинобегемоты охотно достают и кушают, чем мешают этим цветущим растениям опыляться и размножаться, т.ч. в северной Африке они существуют только там, где свинобегемотов мало. Здесь этих зверей много, и растения, цветующие или обетающие на поверхности воды отсуствуют. Это, в свою очередь, позволяет сравнительно большему количеству солнечного света достичь до речного дна, где прорастает большее количество водорослей, где протоптеры и откладывают свои яйца. Но это впереди, а пока эти рыбы только принюхиваются друг к другу на вопрос готовности к спариванию. Некоторые, правда, уже вертятся колесом и извиваются вокруг друг друга в знак своих планов... Лягушки-капканы не отстают от своих соседей, и их «Квак! Квак! Кувак» раздаётся теперь повсюду, с обоих берегов и с мелководья. Правда, как и в случае с болотными фазанчиками, свинобегемоты иногда нарушают их идиллию, с громким шумом погружаясь в воду, покидая её, или бродя по берегам в поисках корма или сухого местечка. С кормом проще – зелень начинает расти не только непосредственно вдоль нильского русла, но и дальше, в более сухих саваннах, где теперь тут и там образуются временные пруды, ручьи и озёра. Но свинобегемотихе, которая сейчас вот идёт подальше от реки, сейчас не до еды – она вскоре родит. Это та самая самка, которая так напугала одного из подсвинков примерно неделю назад. Сейчас он, вместе с его мамкой, держится подальше от неё, а заодно – и от своего отца, но речь не о нём, а о том, что самка на сносях внезано вышла как раз на нужное ей сухое местечко: поросята свинобегемота хотя и быстро приспосабливаются к жизни в воде, но не сразу, и на первых порах сухое место для родов им необходимо. А вот и оно – сухое место, расположенное на небольшом, пологом холме. Оно доминируется весьма высокой кучей грязи, веток, сухих стеблей папируса и чёрно-белых перьев, что наводит на мысль, что это – не гнездо чёрного болотного фазанчика, и даже не одного из его родственников, и это правда. Это гнездо – собственность двух массивных черно-белых птиц, которые сейчас танцуют перед ним, передавая друг другу ритуальны подарок – лягушку-капкана. Лягушка-капкан – это очень крупная амфибия, отдельные особи этого вида могут достигать 9 кг веса, но черно-белые птицы манипулируют данной лягушкой, пускай и не без труда: гигантский африканский аист хоть и легковесная, но очень сильная для своего роста птица, а их брачный ритуал – ещё и проверка силы и выносливости этих птиц друг другом. Появление свинобегемотихи несколько нарушило отношения этих птиц, но меньше, чем если бы они были болотными фазанчиками (чьи свадебные песни слышаться дальше от сюда, подальше от достаточно агрессивных аистов): эти птицы вполне могут за себя постоять. Нет, в прямом столкновении даже эти птицы не смогут противостоять свинобегемоту, если тот пойдёт на них в лобовую атаку (даже страус-жираф, пришедший на водопой, предпочитает избегать этого зверя, если последний чем-то раздражён), но аисты гораздо более проворные и маневренные чем он, и вполне могут отогнать свинобегемота, особенно если он ещё молод... Но к свинобегемотихе это не относится: она даже не смотрит на аистов, а уходит дальше, на другое место: может и менее сухое, но более безопасное. Однажды она уже пыталась рожать на этом месте, но получила несколько болезненых ударов клювом по бокам и морде, и с тех пор – несмотря на сварливый характер – она не связывается с этими птицами, их территория остаётся за ними. Аисты, как только увидели, что чужак исчез, продолжили свои танцы. В отличие от болотных фазанчиков, это сравнительно молчаливые птицы, предпочитая переговариваться жестами и постукиванием клюва, нежели чем голосами. Эти аисты – старая семейная пара, гнездившаяся тут неоднократно, и вырастившая не одну кладку птенцов, несмотря на соседство свинобегемотов. Впрочем, удачно найденное место для гнезда несколько затрудняет доступ свинобегемотов к этому месту, и уже несколько лет тут появляются только самки, готовы рожать или с молодыми поросятами. Явись сюда один из самцов постарше, и ситуация была бы несколько другой. Бум! Бом! Дождь гигантские аисты в принципе не любят, но как околоводные, и относительно привыкшие к сырости птицы, терпят. Вдобавок, брачные танцы для них – более сложная и долгая система, чем у болотных фазанчиков, и дождь они просто игнорируют. Рёв свинобегемотихи («Хрууу!») которая стала рожать более неприятный для них звук, чем гром, но тоже привычный, и они продолжают ухаживать друг за другом, в отличие от ближайших болотных фазанчиков, которые резко оглашают окресности криками негодования: - Цвирт-цвирт!! Свинобегемотиха на это – ноль внимания: это толстокожее животное является заботливой матерью для своих детёнышей, и теперь деловито облизывает своего малыша, а тот уже пытается издать негромкие звуки и подползти ближе к мамке. Несколько дней они проведут тут, в изоляции от сородичей, а потом будут бродить по папирусовым зарослям, пока малыш не окрепнет и не привыкнет к воде.
Отправлено: 02.01.13 19:41. Заголовок: День 17 – ночь - Хр..
День 17 – ночь
- Хру-хру! В отличие от времени засухи, когда ночь над Нилом была относительно тихая, теперь там звучит хор, ещё более мощный, чем раньше. Уровень воды поднялся достаточно высоко для вкусов лягушек-капканов, и их хор теперь звучит иначе, чем раньше: то один, то другой певец внезапно перестаёт петь и бросается в погоню за самкой; правда, в отличие от большинства лягушек, не в воду, но то воды: взрослая лягушка-капкан проводит большую часть времени на суше, в отличие от своих полу-неотенических детей, головастиков-переростков, которые живут в воде и могут размножаться – а могут и превратиться во взрослых лягушек, в зависимости от окружающей среды. Предыдущий год был довольно сухим, поэтому немалое их количество либо померло, либо повзраслело, и теперь соперничает со своими родителями за право размножения. Впрочем, это не означает, что в реке совсем не осталось головастиков лягушки-капкана: осталось, и немало. Присуствие свинобегемотов означает, что черепахи-крокодилы тут не встречаются, и лягушки-капканы (и молодняк, и взрослые) тут процветают... только не совсем. Дело даже не в свинобегемотах, которые активны то ночью, то днём, то особенно в утренние и вечерние сумерки, то погружаясь, то покидая воду, пугая лягушек-капканов и других более мелких водных и околоводных жителей. Дело в других, более мелких жителях реки. Гигантский африканский аист – это дневная птица, что служит слабым утешением очередной из более мелких лягушек-капканов, которая была недавно поймана этой птицей на ужин самке. (Болотные фазанчики избегают встречи с этими лягушками – силы слишком равны.) Позднее, самец вернулся снова и поймал по крайней мере ещё одну амфибию – на этот раз себе. В сумерках он плохой охотник, и чувствует себя более скованно, чем днём, но на данный момент ему повезло – он успешно поймал свою добычу и покинул это место, прежде чем свинобегемоты взялись за кое-что другое – битвы за территорию. Эти звери не образуют постоянных территорий: в засуху несколько стад часто лежат в одной луже или сторице, относясь друг к другу достаточно лойяльно. Но теперь территориальный вопрос стал гораздо более острым: чем сильнее самец, тем больший у него участок, и тем больше у него самок. Поэтому, этой ночью местный самец столкнулся со своим соседом ниже по течению... - Хру-хруу! - Хру-хруу! Как и в прошлый раз, старожил и его соперник пошли на друг друга сперва медленно, потом всё быстрее и быстрее: свинобегемоты в эти дни усиленно питались, поедая любую растительность в пределах досигаемости, набираясь сил, и теперь они охотно пробуют эти силы, пойдя друг на друга лоб в лоб, и со всех этих сил пытаются поднять друг друга «на рога», вернее – на зубы. Рёв, топот, фырканье, и костяной треск ударяющихся друг о друга разносятся далеко по Нилу, хотя бы потому, что свинобегемоты-самцы выясняют свои отношения там повсюду. Этот шум, гам и суматоха заставляют лягушек-капканов пересмотреть свои планы и они уходят подальше от реки, к более мелким протокам. Эти протоки, ручейки и речки – явление временное, когда дожди пойдут на убыль, они начнут пересыхать, и в засуху просохнут совсем, но пока они вполне подходящие места для откладки икры: здесь она будет в безопасности и от своих сородичей, и от таких паразитов как сом-паук. Не только лягушки-капканы заняты процветанием своего рода – протоптеры тоже. Когда в округе стемнело окончательно, эти рыбы выплыли из зарослей невысоких, но густых подводных зарослей, и теперь занялись собственными свадьбами. В то время как лягушки-капканы поют, привлекая внимание друг друга, двоякодышащие рыбы – танцуют. Их танцы довольно замысловаты для таких, казалось бы, древних существ: протоптеры извиваются лентами, крутятся колесом, сворачиваются в рыхлые узлы, посылают друг к другу струи воды и пузырьки воздуха. Время от времени то одна, то другая рыба всплывает пополнить воздушные запасы – не потому, что в воде мало кислорода, но потому, что он им нужен для переговоров. Неоценовые протоптеры – рыбы мирные, как и их голоценовые предки, и территорий не устанавливают: то одна, то другая пара этих созданий перестают плясать и опускаются на дно, чтобы там, среди подводной растительности, отложить некоторое количество весьма крупных, по меркам рыб, икринок. Это связано с определённым риском: в то время как лягушки-капканы заняты собственной икрой, их головастики активно охотятся и в тёмное время суток: взрослые протоптеры для них слишком велики, чтобы попасть в меню, но их икра – нет. Впрочем, нельзя сказать, что икра двоякодышащих рыб совсем беззащитна: она и укрыта в подводных зарослей, и у неё есть защиты по неволе: иногда роящиеся в донных водорослях головастики лягушки-капкана резко дёргаются, и или уплывают оттуда очень резво, или застывают навсегда, а щупальца африканской гидры хватают их поудобнее и затаскивают в рот этого кишечнополостного: всё зависит от размеров амфибии: головстики (и лягушки) крупнее 20-25 с в длину как правило выживают от такой жгучей встречи... Бум! Один из свинобегемотов-самцов оказался сбит с ног метким и крепким ударом головы своего соперника, сломав при этом один из своих клыков. По правилам свинобегемотов – это поражение, ещё и полное, и проигравший самец резво удирает от своего соперника, а тот преследует его свирепым визгом, стараясь укусить за задние ноги и зад. Настоящие драки свинобегемотов не шутка, и как правило взрослые самцы этого вида имеют немалое количество шрамов на коже – в основном морды, груди и плеч, но и сзади тоже. У обоих зверей ещё достаточно сил, и погоня может длиться долго, но под затянутом тучами небом легко заблудиться в зарослях папироса и других растений, т.ч. свинобегемот-победитель удовлетворяется тем, что прогоняет проигравшего на несколько метров от берега в эти самые заросли: матёрые свинобегемоты вполне могут протоптать тропу в любых прибрежных зарослях, даже Нила. Самки, сменившие руководство, реагируют на это философски: у них ещё нет детёнышей, и им всё равно, от какого самца – нового или старого – они заведут своё потомство, а самки с потомством держатся подальше от основного русла реки, от греха подальше. К утру, всё, что остаётся от старого главы семейства – это обломок одного из клыков, лежащий на мелководье. Один из головастиков лягушки-капкана подплывает к нему, но резво уплывает впрочь: на нём уже поселилась очередная африканская гидра...
Отправлено: 02.01.13 19:42. Заголовок: День 28 Дожди в пол..
День 28
Дожди в полном разгаре, идут ежедневно, и больше всего от этого процветают растения: они ростут. Прибрежные заросли обновляются практически на глазах, как старые, отсохшие стебли выпадают из земли, вытолкнутые и молодым, новым поколением, и вымытые дождями. Упавшие стебли уносятся в водой вниз по течению, в основное русло Нила, и для лягушек-капканов сейчас очень критические дни: надо всё время проверять, что икру не забил всякий сор, и что её не смыло на глубоководье, где ей не выжить. Эта суматоха вполне компенсирует хищничество со стороны сома-паука и подобных паразитов, и общая численность лягушек-капканов остаётся одинаковой на протяжении всего Нила, вне зависимости от местных особенностей их поведения. Икра протоптеров, с другой стороны, развивается на большей глубине, вне влияния сора с поверхности, а также визитов свинобегемотов. Вдобавок, она развивается несколько быстрее лягушачьей, и в некоторых из них уже заметно шевеление мальков, а в других они уже вылупляются из икры. А новорождённые протоптеры, к слову, мало напоминают своих родителей, но больше – головастиков лягушек-капканов: тот же хвостовой плавник, те же пропорции хвоста и тела. Глаза, правда, мелковаты, но головастики этого не понимают, и когда мальки протоптеров присоединяются к их стаям, они принимают их за своих без проблем. Такое сходство, конечно, не снижает хищничество со стороны амфибий совсем, но протоптеры растут достаточно быстро, и концу если не этого, то второго или третьего они уже будут взрослыми и вне опасности со стороны лягушек-капканов, как молодых, так и взрослых. К другим мелким хищникам, вроде африканских гидр, это тоже относится. Последние, кстати, тоже не теряют время зря, и начинают размножаться. В отличие от многих других животных, гидры размножаются делением, отпочковывая своих отпрысков от себя без участия в этом других гидр. Да и зачем им другие гидры? Стратегия выживания этих кишечнополостных действительна даже без спаривания, и эффективна чуть ли не с Кембрия – дальних, дальних времён (а в Неоцене эти времена ещё дальше). В то время как гидры, головастики лягушек и мальки рыб в основном процветают от изобилия воды, яйца и птенцы птиц наоборот, страдают и нуждаются в родительской помощи, чтобы выжить. Гнёзда болотных фазанчиков свиты над максимальным уровнем воды, и их не затопляет: прибывшие самки ещё и укрепили изнутри изначальную работу самцов, прежде чем отложить туда свои яйца. Подобно многим другим пастушковым, болотные фазанчики не умеют плавать, как это делают утки, но им этого и не надо: длинные ноги и цепкие пальцы позволяют им лазать среди папирусовых зарослей, переодически вылавливая из воды всякую съедобную мелочь для прокорма их подруг, а потом и детей. Теперь, встречи со свинобегемотами не самое худшее, хотя они иногда встречаются, и тогда заросли оглашаются пронзительными криками «Цвирт-цвирт!»; самое худшее – это встречи с местными водяными змеями, а также – с гигантским африканским аистом. Эта птица вполне способна убить болотного фазанчика метким ударом клюва и съесть самой либо скормить своей супруге – а тогда овдовевшая птица покинет своё гнездо и кладку навсегда, а на будующий год обзаведётся новым. Впрочем, некоторые из гигантских аистов предпочитают охотится не в затопленных зарослях, а вне их, на саванне. В это время эти пространства покрыты не только свежей молодой порослей, но и многочисленными мелководными прудам, озерцами и ручьями; в засуху они пересыхают напрочь, но сейчас они полны разной водной растительности и живности, обычно мелкой, но иногда – и довольно крупной: протоптерами. Длинное и сплющенное тело двоякодышащей рыбы способно проникнуть сквозь затопленные заросли с большей лёгкостью, чем более угловатое тело лягушки-капкана, и они способны не только дышать воздухом, но и ползать по суше с достаточно приличной скоростью, т.ч. когда дожди пошли по настоящему сильно, некоторые из протоптеров повернули не туда, и сперва осели в собственно зарослях, а потом их вымыло с дождём в эти озерца. Если всё пройдёт удачно, они проживут тут до конца дождливого периода, а потом покинут их, выкопав себе норы. Но если им не повезёт, то они пойдут на прокорм гигантскому аисту: в отличие от более мелких околоводных птиц вроде болотных фазанчиков, этот длинноногий великан чувствует себя вполне спокойно и на открытых пространствах: его высокий рост означает, что он может увидеть и врагов, и добычу издалека, а острый и крепкий клюв, и мощная шея означают, что он может отбиться от практически любых врагов. Ну, или почти любых. В это время молодые самцы свинобегемотов покидают свои семьи и сбиваются в небольшие временные стаи, чтобы обеспечить себе взаимную защиту, пока они не обзоведутся собственными семьями. Такие стаи часто весьма любопытны, беспечны, и нередко срывают охоту гигантских аистов и подобных хищников, появляясь на сцене и распугивая всю дичь в округе. В то же время, конечно, они ещё и служат некоторой защитой для более слабых травоядных зверей, кенгуровых прыгунов, например. Последние чувствуют себя несколько неуверенно на болотистой почве около Нила, но всё равно приходят сюда то попить воды, то попастись на свежей травке, то ещё чего. Переодически эти звери прядут ушами и встают на задние лапы, чтобы удостовериться, что всё в порядке. На первый взгляд да, всё в порядке, только гигантский аист перелетел к другому пруду – соседство свинобегемотов его не радует: эти толстокожие великаны перемутят всю воду здесь и вообще испортят всю охоту, а затем- - Ииии! Из зарослей высокой травы (Африку не зря назвали страной высоких трав) на злосчастных прыгунов набрасывается мангус. Потомок водяного мангуста Голоцена, это более невысокий и коротконогий зверь, чем генетта-убийца или её родня, но он умнее её, и способен охотится в компании. - Ииии! Вот и сейчас: один из мангусов набросился на прыгунов сзади, те врассыпную, в том числе и мимо второго мангуса. Резкий бросок, укус в шею, и мангус сбил прыгуна в воду, а там и второй подоспел... Подобно их предку, мангусы чувствуют себя вполне вольготно и в воде, и у воды; впрочем, ещё более крупная и сильная генетта-убийца – тоже. Но её сейчас нет, а мангусы окончательно утопили прыгуна, и теперь поедают его на мелководье, с одного конца – брюшного, где больше мяса. А у второго, головного, собрались все обитатели этого временного пруда – мелкие рыбки, лягушки, и даже пара протоптеров: эти рыбы тоже хищники, и не отказываются от падали. Их клювообразные челюсти обдирают мясо и кожу медленно, но верно. Гигантский аист, если бы он был поблизости, тоже бы присоединился к трапезе, разогнав многих из своих соперников, но нет: он уже поймал протоптера в другом пруду и улетел к подруге. Нету и свинобегемотов: молодые и глупые звери поддались панике прыгунов и тоже убежали, протяжно визжа: - Ииии! Но нет худа без добра визг испуганной молодёжи привлёк внимание более крупных и опытных зверей: самок с поросятами. Один из поросят родился только недавно, и ещё маленький, но уже бегает достаточно быстро, чтобы не отстать от мамки; другие, более взрослые, тем более. Матери же вышли из камыша (они все из одного стада и знают и доверяют друг другу), принюхались, и пошли на мангусов за своей долей. Будь на месте последних генетта-убийца, вполне способная задрать даже взрослого звери, самки предпочли бы не рисковать, но сейчас сила и численность на их стороне, и все это знают, включая мангусов: рыча и ворча хищники отступают. А свинобегемоты залезают в пруд и активно начинают поедать падаль – только брызги летят. Более мелкие обитатели пруда – в рассыпную, пока их не съели. Мангусам остаётся только рычать издалека...
Отправлено: 02.01.13 19:44. Заголовок: День 70 - утро Дожд..
День 70 - утро
Дожди медленно, но верно идут на убыль, что хорошо для птиц. У болотных фазанчиков давно вывелись птенцы, и теперь их родители тоже медленно, но неуклонно, выводят из гнёзд на волю; правда, не столько ходить, сколько лазить: прибрежные заросли по-прежнему ещё затопленны, и ходить по ним даже взрослым птицам нелегко и опасно. Последние, кстати, несколько изменились: у самцов фазанчиков в это время произошла линька, и они стали больше похожи на самок, разве что потемнее и покрупнее их. Впрочем, это и к лучшему – им теперь тоже надо кормить птенцов, а длинные перья быстро бы сломались в прибрежных зарослях, или ещё что. Питаются болотные фазанчики всякой всячиной, что да, то да, но в основном животной пищей, которую надо поймать, а это осложняется по крайней мере двумя большими проблемами, не считая свинобегемотов, которые уже успели найти и съесть немало кладок и птенцов этих птиц: в отличие от гигантских аистов у болотных фазанчиков против свинобегемотов мало сил и клюв тоже мал. Гигантские аисты, кстати – это одна из фазанчиковых проблем: подобно свинобегемотам, эти великаны вполне способны забить и съесть более мелкую птицу, если она попадётся им на пути, включая и фазанчиков. Теперь, когда их аистята тоже стали достигать взрослых размеров, аисты покинули свои гнёзда, и бродят по зарослям в поисках пищи и жизненного опыта, а также чтобы избежать свинобегемотов, которые могут разорить и съесть их гнёзда и кладки тоже. С другой стороны, (из-под воды), фазанчикам угрожают лягушки-капканы: их головастики уже вылупились из икринок и уплыли в основное русло Нила, где им более просторно и легче жить. Но взрослые амфибии остались, и хотя они приспособлены для передвижения в этих хуже, чем двоякодышащие протоптеры, они не настолько стеснены в просторах, чтобы не смочь поймать себе обед, включая фазанчика... - Цвирт-цвирт-цвирт! И воздух взлетают и птицы, и перья. Мангусы тоже чувствуют себя в зарослях достаточно свободно. Будучи меньше и легче, чем генетта-убийца, они проникают туда более свободны, и способны охотится там на более мелкую дичь: эти хищники – оппортунисты, способные прожить и на более крупных животных, и на более мелких: в данном случае, на фазанчиках и их родне. - Цвирт-цвирт-цвирт! Брань уцелевших фазанчиков совершенно не мешает мангусам: они лишь забираются в тростники поглубже и начинают питаться. Только гигантский аист и свинобегемот смогут помешать им в этом занятии- - Уфф! Говоря о свинобегемотах, они заняты. Спариванием. Сезон собственно драк почти прошёл (хотя отдельные случаи ещё вспыхивают то тут, то там), и самцы активно оплодотворяют свои гаремы, тем более, что самки с детёнышами ещё держатся от них подальше, а подсвинки и подавно ушли отсюда. Некоторые из них научились не бояться более мелких хищников вроде мангусов и генетты-пантеры, но другие уже пали жертвами той же генетты-убийцы, или даже черепахи-крокодила... - Уфф! Но более взрослых самцы это совершенно не волнует. У них ещё достаточно еды, воды, самок и грязи для защиты от кровососов – чего ещё надо для жизни? Что им какие-то подсвинки, которые, вдобавок, могут быть и них? Бум... В небе гремит гром, но слабее, чем раньше – время дождей идёт на убыль. Но воды в Ниле ещё полно, и головастики лягушки-капкана чувствуют себя там вполне волготно, плавая вдоль и против речного течения, ловя себе всякую рыбу на обед. Ну, или почти всякую. Вместе с ними, подражая им не без искусства, плавают молодые протоптеры. Их форма тела ещё напоминает головастиковую, разве что они более худые и длинные, а задние плавники-щупальца вполне стимулируют ноги личинок амфибий. Передние щупальца тоже есть, но они прижаты к телу и незаметны, особенно под водой. Таким образом мальки этой рыбы избегают быть съеденными головастиками: внутревидовый каннибализм, конечно, у этого вида есть, но сейчас он довольно слаб, если вообще активен... Тем временем, взрослые протоптеры тоже охотятся, правда в одиночку: их образ жизни, собственно, отличается мало от образа жизни лягушек-капканов: и те, и другие на данный момент активно патрулируют толщу вод, охотясь более мелких амфибий и рыб, водяных червей, улиток, раков и прочих безпозвоночных, разве что протоптеры чаще всплывают к поверхности, чтобы подышать, а это опасно... Раз! И длинный и прочный клюв погрузился в воду и вытащил оттуда отчаянно извивающегося протоптера: гигантские аисты пришли всем семейством, чтобы порыбачить. На данный момент у старших птиц осталось только два птенца: их было больше, но одного утащили мангусы, а другого задавил и съел старый секач свинобегемота, когда семья аистов встретилась с ним на узкой тропе и не была достаточно расторопной при побеге... Внезапно по земле и воде скользит тень, и на берег приземляется ещё один гигантский аист. В этом году он был ещё молод, чтобы обзовестись семьёй, но судя по его росту в следующем году это изменится... Аисты-родители сердито вытягивают шеи в сторону чужака и угрожающе клацают клювами. Тот невозмутимо отходит в сторону шагов на пять, после чего... другие птицы успокаиваются: вне гнездового периода эти птицы совершенно не территориальны и способны терпеть друг друга на довольно близком расстоянии. - Хру-хру? - Ииии! А вот свинобегемоты чужаков не терпят: материнские узы с поросятами рвутся, когда те достигают 3-4 год своей жизни, а отцовские, пожалуй, ещё раньше, т.ч. вышедшие на берег реки подсвинки, (образовавшие, правда, своё стадо), теперь для них только чужаки. - Ииии! А раз так, то их следует прогнать, немедленно, и глава семьи бросается на них сквозь тучу водяных и грязевых брызгов. Более молодые хряки резво убегают прочь... кроме двух-трёх самых крупных, которые уходят гораздо более медленно, озираясь и оглядываясь на супротивника: скорее всего на следующий год один из них сцепится со старшим самцом по настоящему, но пока брачный сезон уже практически позади, т.ч. им тут делать нечего. Гигантских аистов этот случай не взволновал (в отличие от фазанчиков, которые снова кружат над зарослями с негодующими криками «Цвирт-цвирт-цвирт!»), т.к. он происходил в стороне от них, на другом берегу, и они продолжают ловить протоптеров. Последние, кстати, ощущают по своим биологическим часам, что время изобилия начинает кончаться, и пора накапливать «биотопливо» для спячки. Особенно в этом участвуют более молодые протоптеры, которые постепенно отбиваются от головастиков лягушки-капкана, и начинают держаться поближе к прибрежным зарослям и грязевым берегам, где через несколько недель им придётся рыть свои норы для спячки. Этим и пользуются гигантские аисты и метко ловят молодых рыб; впрочем, не только их, но и головастиков лягушек-капканов, и других мелких и средних обитателей вод тоже. Правда, когда один из них пробует поймать африканскую гидру, результат – полный клюв жгучей слизи и всё. Что ж, на ошибках учатся...
Отправлено: 02.01.13 19:44. Заголовок: День 100 Бум... Дож..
День 100
Бум... Дожди практически кончились; небо очистилось, и оттуда светит солнце, пока ещё тёпло и мягко, но в будущем уже иссушающе-жгуче. Пока, впрочем, разные прибрежные растения пользуются тем, что нет не дождя, не жары, и цветут, привлекая к себе разных насекомых – опылителей, охотников на опылителей и т.д. Насекомые привлекают к себе птиц, правда не всяких: гигантские аисты, например, уж встают на крыло, и готовятся к миграции на восток, где менее сухо, и больше корма. Но более мелкие птицы, вроде болотных фазанчиков, охотно находятся около соцветий, поедая насекомых, соцветия, иногда семена, и т.д., набираясь сил перед миграцией. И свинобегемоты тоже тут, охотно поедая растения, возможно последнюю свежую зелень в этом году. Правда, не все – некоторые из поросят предпочитают играть в догонялки с бабочками, а не кушать. Ну и результат налицо: внезапно из кустов выпрыгивает кошка-герцог, хватает одного поросёнка за шею, и утаскивает в заросли, прежде чем он успевает завизжать: взрослые свинобегемоты конечно неуязвимы, но их поросята – нет... Протоптеры, конечно, уязвимы ещё больше, но они-то уже не на виду: они копают норы, чтобы скрыться и от врагов, и от засухи. Больше, кстати, от засухи: с отлётом гигантских аистов их численность стабилизировалась, а кроме последних никто на взрослых протоптеров специально не охотится. На их мальков тоже, но кто пал жертвой лягушки-капкана или крупной рыбы, кто – африканской гидры или черепахи-крокодила, а кого съел тот же аист, вместо головастика лягушки-капкана, на которых эти птицы тоже охотятся. Лягушки-капканы, кстати, тоже постепенно покидают берега реки ради более влажных мест. Подобно своему предку, африканской лягушке-быку, взрослая лягушка-капкан вполне может выкопать себе неглубокую нору, чтобы переждать засуху, но некоторые из их головастиков провели в своей полу-неотенической форме слишком долго, чтобы провести метаморфоз, и обычно гибнут в сухое время – или от голодных хищников, вроде мангуса или черепахи-крокодила. У протоптеров, как у рыб, нежели амфибий, неотенической формы нет, хотя и растут они медленней лягушки-капкана. Все выжившие мальки этой двоякодышащей рыбы стали взрослыми, хотя и относительно молодого размера, и теперь копают норы для пережидания засухи. Гигантские аисты их ещё ловят, но не так интенсивно, т.к. их биологически часы подсказывают, что пора мигрировать: летать эти большие птицы не любят, но надо. Другие, более мелкие, птицы, вроде болотных фазанчиков, тоже не прочь иногда попробывать заклевать протоптера, но эти рыбы слишком велики для них, хотя иногда они пробуют- - Цвирт! А вот мангусы иногда добывают протоптеров, если им повезёт. Этот молодой зверь недавно попробовал добыть себе падали – недавно убитого поросёнка свинобегемота, но кошка-герцог, которая его и задрала, успешно отстояала свой трофей, и мангус пошёл сюда, услышал птичий гам, прыгнул, и добыл себе рыбу. Как было сказано раньше, у мангусов более разнообразная диета, чем у более крупных хищников, и они вполне способны есть рыбу, тем более сравнительно крупную, как протоптеры. Струйки холодной крови стекают в реку. Там, африканские гидры тоже готовятся к наступающей засухе: втягивают свои щупальца и закапываются в ил. Подобно многим древним животным, у них потрясающая выдержка, и гидры вполне могут пережить ещё более долгое время, чем протоптеры или лягушки-капканы. У свинобегемотов так не получится, а мигрировать как птицы они тоже не любят. Вместо этого они собираются в стаи, и начинають пастись вместе, особенно сейчас, пока свежей зелени ещё относительно много. Вместе, большой компании, у свинобегемотов больше шансов отбиться от хищников, вроде генетт или мангусов, особенно когда те станут достаточно голодными, чтобы напасть на них. И вот так, пускай по разному, но каждый местный житель Нила, и готовится к наступающей засухе.
Отправлено: 23.11.13 22:57. Заголовок: Если там имеется кру..
Если там имеется крупная гиена марафил, если водятся крупные свинорогие и ложнооленьи, то возможности для крупных кошек там открыты. Единственное "но": не от леопарда. У нас уже сказано, что нунда с Земли Зиндж - единственный потомок леопарда.
Отправлено: 01.03.18 01:53. Заголовок: Новый рассказ - и сн..
Новый рассказ - и снова об Африке...
Полдень… На востоке неоценовой Африки это – самое светлое время суток, т.с. – солнце находится в своей наивысшей точке на небе, даже высокие горы не заслоняют его, и оно светит прямо вниз, на землю, освещая и вызолачивая её. Неоцен в восточной Африке – это земля гор. Так было и в Голоцене, но к Неоцену ситуа-ция несколько изменилась: образовалась земля Зиндж, унесла она с собой самые высокие горы Африки, и теперь тут ландшафт по-прежнему «неровный», хотя и не настолько как было раньше; местных животных и растений это мало волнует, но теперь климат здесь менее засушливый, чем был в Голоцене, менее континентальный. Тут по-прежнему рас-тут пальмы и акации, но встречаются и более влаголюбивые, тенистые растения: пара-доксально, это более древние, чем деревья, папоротники, которые тут теперь образуют этакую пародию на Мезозой, являясь гораздо более высокими и мощными растениями, чем это было нормой в Голоцене: их споры хорошо разносятся местными ветрами, а местный климат даёт этим древним влаголюбивым растениям расти хорошо, достигая в высоту 2 – 2.5 м, а то и чуть побольше. Их стволы тверды и хранят влагу, а листья широ-кие, разлапистые, хотя и не так интенсивно, как у их более мелких голоценовых предков, и общий облик папоротников в них ещё угадывается. Успех папоротников тоже несколько специфичен – это по-прежнему тенелюбивые расте-ния, и молодые папоротники лучше всего растут в тени взрослых папоротников, посте-пенно набирая взрослый рост и вес…если травоядные животные дадут им это сделать. Достигнув его, папоротники начинают производить споры гораздо более интенсивно, которые улетают по ветру и заселяют новые земли, желательно – вблизи водоёмов, т.к. вдали от источников воды местные папоротники не растут, местные «настоящие» дере-вья, акации и пальмы, не дают им это сделать…зато вдоль водоёмов папоротники как раз процветают, образуя галерейные леса, где собственно деревья как раз в меньшинстве. Это сравнительно однотонные леса; помимо спор, местные папоротники образуют и по-ловые клетки, которые прорастают в новые растения, но это более медлительный процесс чем размножение спорами, т.к. влаги и места вдоль водоёмов хватает не всем папоротни-кам, а вдали от водоёмов у этих растений начинаются проблемы. Проблемы, впрочем, есть и вблизи от водоёмов – это, главным образом, травоядные зве-ри, которые охотно поедают папоротники в большом количестве. Другое дело, что они обычно не трогают подземные части папоротников, которые могут породить новые побе-ги, (особенно если хватает влаги), которые и займут образовавшиеся в лесу прорехи и просеки; со временем их тоже съедят, и всё пойдёт сначала. Всё так, но вот к ящерицам, которые отдыхают в тени этих папоротников, это никак не относится. Представители семейства водноварановых, эти рептилии хищники, и растения не едят. Вообще. Покрытые тёмной, коричневой или красно-коричневой шкурой, и при-мерно в полтора метра длиной, эти горные водновараны – карлики в своём семействе; их ближайший сосед и родственник, крокодиловый варан – во много раз их крупнее и мощ-нее…но тут он не водится, т.к. местные водоёмы слишком малы для него, часто имеют слишком быстрое для не течение, и ландшафт тут тоже слишком для него каменистый и крутой – даже для более карликового подвида…который, вообще-то, живёт скорее в Азии, чем в Африке. Зато вот горные водновараны тут вполне процветают; их более скромные размеры позво-ляют им жить в небольших озёрах и реках горной восточной Африки, а их сплющенное сверху и снизу тело, делает их более хорошими пловцами в местных горных реках. Хвост тоже относительно сплющен с боков и является пропорционально более сильным чем у собственно крокодилового варана: как и у других рептилий, он – основной способ пере-движения горного водноварана в воде, но сейчас эти рептилии находятся как раз на суше, отдыхая и переваривая свой корм. У них хорошо развитые лапы, в отличие от своего род-ственника-гаваиалодона они могут нормально двигаться по земле, но сейчас им как раз этого делать не хочется: в отличие от воды, где они охотятся, выясняют между собой от-ношения и т.д., на суще это довольно робкие рептилии, предпочитающие использовать свою криптическую окраску, чтобы сливаться с окружающей средой, и не привлекать к себе внимания – у них достаточно более больших и сильных врагов, чтобы вести себя именно так, а все эти кляксы и пятна разных цветов разбивают силуэт водноварана и де-лают его одинаково малозаметным и на дне горной реки или озера, и в тенистом гале-рейном горном лесу… Но не только его одного: внезапно один клок света и тени оживает, прижимает к земле одного водноварана поменьше мощной лапой, а крепким клювом наносит ему смертель-ный удар – цесарка-аталанта успешно поохотилась. Цесарки были одними из самых древних куриных птиц вообще, и они доказали свою жи-вучесть, дожив от Эоцена до Голоцена, а теперь и до Неоцена. Большинство их видов яв-ляются по-прежнему общительными птицами, но бывают и исключения, например – це-сарка-аталанта. Её облик ещё напоминает внешность других куриных птиц, но у неё по-явились довольно длинные крылья и ноги, шея и хвост, если сравнивать её с другими ку-риными птицами. Чем-то она напоминает не родственных ей потомков казуара из неоце-новой Меганезии, но в отличие от них, она, если надо, может и полететь… Сейчас, впрочем, цесарка-аталанта никуда не летит, а энергично поедает убитого ей вод-новарана. В отличие от многих куриных птиц, её голова и шея голые, без перьев, что очень кстати – таким образом, они не мажутся кровью и тому подобными субстанциями, когда она поедает свою добычу: эта птица ещё может поедать растительный корм, напри-мер – молодые и свежие побеги папоротника, но большую часть её меню составляют жи-вотные, беспозвоночные и позвоночные; молодой горный водноваран, не больше 40 см в длину, является одной из её жертв, будь он побольше, то хищница не рискнула с ним свя-заться. А так она поедает его довольно активно, периодически озирая свои окрестности. Как и у горного водноварана, её окраска криптическая: белые полосы на чёрном фоне, что делает её малозаметной в этом галерейном лесу. На открытых пространствах, естественно, такая окраска как раз заметна, но цесарка-аталанта избегает подолгу задерживаться на таких ме-стах; эту птицу вообще отличает довольно непоседливый нрав, и сейчас вот, съев боль-шую часть своей добычи, цесарка-аталанта уходит дальше, исследовать свои владения… А горные водновараны уже в безопасности, в воде и у воды. Они ещё встревожены, они озирают округу, и используют свои раздвоенные языки, чтобы обонять её, но как и у друг водных жителей, их зрение не очень хорошее, а в галерейных лесах ветра бывают редко, и учуять там тоже не очень просто…но это не существенно: цесарка-аталанта уже ушла, и горным водоваранам уже никто не угрожает, и они это понимают, и – переходят на дру-гое местечко, подальше от воды и от кромки галерейного леса: время возвращаться в воду ещё не пришло, солнце ещё высоко, просвечивает всё насквозь, и красно-коричневые горные водновараны там будут как бельмо на глазу – для них охоты никакой, а вот на них самих может ещё кто-нибудь напасть. Поэтому они находят новое место, всё в пятнах света и тени, и вновь застывают – и для защиты, и для отдыха. Время, конечно, идёт своим чередом: солнце сместилось к западу, и светит уже под дру-гим углом, но пока по-прежнему ярко. Со стороны моря на небо идёт очередная грязно-белая густая полоса облаков, т.ч. возможность дождя велика, но пока всё за пределами га-лерейных лесов ещё залито солнечным светом, всё в округе золотисто-зелёное, и многие светолюбивые растения – вплоть до местных горных акаций – растут на влажной почве очень даже хорошо; разные гусеницы и другие личинки поедают их листву, а взрослые насекомые служат добычей местным стрекозам, которые быстро носятся по воздуху и ло-вят местных комаров и мух налету. Но даже стрекозам время от времени нужно передохнуть на суше…ну, или на дереве. Вот, одна из них так и сделала, села на дерево – и «исчезла», только язык в воздухе мель-кнул. Хамелеон-единорог, который и поймал злосчастное насекомое, может быть и усту-пает достаточно в размерах своим мадагаскарским сородичам, но дорастая в длину до 25 см, это достаточно крупная ящерица, но и относительно узкая тоже: её внешность, сплю-щенная с боков, напоминает лист папоротника и цветом, и формой; впрочем, цвет-то ха-мелеон-единорог может поменять довольно легко, и сейчас вот он покрыт пятнами, кото-рые приблизительно похожи своей формой на листья горной акации, т.ч. сам хамелеон чем-то напоминает кусок ветки этого дерева, и для беспозвоночных жителей гор восточ-ной Африки он незаметен; для позвоночных жителей, чьё зрение тоже нехорошее – тоже. Горные водновараны находятся в этой группе; при другом раскладе, если бы хамелеон-единорог столкнулся нос к носу с одной из этих ящериц, он был бы немедленно съеден, но сейчас-то он на дереве, (как и другие представители этого вида), а горные водновара-ны лежат внизу, на земле, и на дерево они никогда не попадут, как и хамелеон-единорог – в воду. А вот горные водновараны как раз и отправляются туда, в воду – полуденный зной миновал, солнце уже скрывается за западными горами и за облачной грядой, и они отправляются в воду. Там, в водоёмах, накрытых тенями от гор и от горных деревьев и древообразных папоротников, им теперь раздолье, и там они – одни из главных хищни-ков, не то, как на суше. Хамелеону-единорогу нужно опасаться не их, но семью серо-синих обезьян, которые вышли к озеру напиться. Чем-то эти звери напоминают обезьян из саванн северной Африки – павианов-фурий, го-риллад, но хотя они находятся с ними в общем семействе – мартышковых обезьян, но они им только дальние родственники, несмотря на тождественное сходство: псевдопавианы являются прямыми потомками «настоящих» мартышек. Это довольно крупные обезьяны, взрослый отец семейства достигает полтора метра в длину, не считая хвоста, но и они чувствуют себя достаточно нервно, и регулярно оглядывают окрестности – нет ли в окру-ге цесарки-аталанты или кого-нибудь ещё? Но там всё тихо, только горные водновараны плещутся в воде, а эти ящерицы обычно не нападают на псевдопавианов, т.ч. всё нор-мально. Семья обезьян подходит к воде и начинает пить. У них цветное зрение, и они мо-гут видеть, что на мелководье нет горных водноваранов, т.ч. всё в порядке…и тут один из малышей видит какое-то движение краем глаза. Он моментально туда поворачивается, но никого нет. Ну, вообще-то есть – хамелеон-единорог. До того он сохранял неподвижность и оставался невидимым, (особенно если не всматриваться), но тут солнце вышло из-за тучи и солнеч-ный луч попал прямо ему на морду, заставив его пошевелиться, нарушить камуфляж и переменить место, что обезьяна и заметила. Но теперь хамелеон снова застыл и стал неза-метным, а обезьяна ещё слишком молода, чтобы чувствовать себя в безопасности вдали от родителей, поэтому она поворачивается к ним – как раз чтобы увидеть одного из горных водноваранов, который всплыл на поверхность за воздухом и смотрит на них бесстраст-ным видом большой ящерицы. Нервы у приматов не выдерживают, и они убегают от во-ды, а водноваран даже не пытается их преследовать, и снова уходит под воду в поисках более подходящей добычи. Солнце тем временем садится в облака. Вскоре снова может пойти дождь. / / / Прошло пять с половиной месяцев. В небесах по-прежнему светит солнце. Число мест-ных горных водноваранов изменилось мало – кто-то умер, но появились новые ящеры, и всё в их жизни идёт с минимальными изменениями. Вараны являются одними из самых умных рептилий вообще, но горные водновараны не отличаются сложностью поведения и привязанности и семей у них тоже нет, как и у других рептилий. Другие рептилии тут как тут – не только хамелеоны-единороги, но и ядовитая змея-мамба. Потомок узкоголовой мамбы Голоцена, у этой рептилии нет улавливающих тепло ямок, и она охотится, используя в основном зрение, и днём. Хамелеоны-единороги попа-дают к ней на обед, но благодаря своему малоподвижному образу жизни…достаточно редко. Чаще она поедает разных птиц и зверей, сиречь – теплокровных животных, но и их сейчас в округе нет, т.ч. на данный момент змея просто лежит и ждёт, когда кто-нибудь появится. …Вообще-то звери в округе как раз есть – это всё та же самая семья псевдопавианов, ко-торые сейчас вот сидели на одном из сверхбольших папоротников и оглядывали окрест-ности. Галерейный лес, где сверхбольших папоротников больше, чем деревьев – это го-лодный лес, но не для псевдопавианов, чей рацион не меньше, чем на половину состоит из листьев, включая и листья папоротника, а разные насекомые и их личинки, которые тоже поедают эти листья, образуют большую часть второй половины рациона этого при-мата. Т.ч. большую часть времени псевдопавианы проводят на стволах и вершинах папо-ротников и деревьев; они не самые проворные из приматов, но в тесном галерейном лесу особого проворства и не надо, нужны только минимальные усилия, чтобы перепрыгнуть со ствола на ствол, или спрыгнуть со ствола на землю, а вот на земле… А вот на земле псевдопавианы чувствуют себя не очень уверенно, и не любят уходить да-леко от галерейных лесов и подобных зарослей. Там, на более открытых пространствах, живут другие звери – местные зайцелопы, например, и хищники, которые охотятся на них, вроде цесарки-аталанты. Цесарка-аталанта не является «настоящей» хищной птицей, скорее эта гигантская кури-ная птица является этаким аналогом диатримы раннего Кайнозоя: «любительница», но очень талантливая. Она может летать и её длинные сильные ноги позволяют ей бегать быстро, но она предпочитает нападать из засады, а не загонять свою добычу, как это делал плиоценовый фороракос; она сидит и смотрит, как зайцелопы пасутся, а семейство псев-допавианов идёт-таки к озеру напиться. И у приматов, и у зайцелоп, (последние являются представителями всё того же вида степных зайцелоп из более северных саванн и лесосте-пей – местные склоны гор для них достаточно пологие, чтобы чувствовать себя комфорт-но), есть цветовое зрение, на открытых пространствах они бы без проблем разглядели бы черно-белую полосатую птицу и ушли бы от неё подальше во избежание, но поэтому-то цесарка-аталанта и находится в лесу, где из-за деревьев она и наблюдает за происходя-щим. Псевдопавианы, как было сказано, чувствуют себя на земле не очень уверенно, и спешат напиться и вернуться на сверхбольшой папоротник или горную акацию как можно ско-рее. Сгущающиеся вечерние сумерки не упрощают ситуацию; с одной стороны, как и все приматы, псевдопавианы плохо видят в сумерках и предпочитают ночевать где повыше – на вершине дерева или папоротника, а с другой они умело сливаются с вечерними сумер-ками; их однотонная окраска шкуры делает их сейчас гораздо менее заметными, чем в яр-кий солнечный полдень… Что-то внезапно «взрывается» на земле, и длинное, густо-зелёное тело ядовитой змеи-мамбы хлещет во все стороны. Псевдопавианы бросают пить и бегут на ближайший сверхбольшой папоротник; у него, в отличие от настоящего дерева, нет сучьев – только листья, и те только на верхушке и в непосредственной близи от неё, но псевдопавианы не жалуются, а быстрыми прыжками рассредоточиваются сразу на нескольких из этих расте-ний, и затаиваются там, как раз на самых вершинах. Зайцелопы, по естественным причинам, так не могут, и просто разбегаются кто куда…и лишь цесарка-аталанта смотрит, как горный водноваран добил-таки мамбу. Мамба была уже почти два метра в длину, почти взрослая, и возможно – половозрелая, эти змеи во-оружены очень мощный нейротоксическим ядом, как и многие аспиды, но этот горный водноваран заметил её заранее, вычислил, с какого конца у неё голова с ядовитыми зуба-ми, и внезапно выпрыгнув из воды успел схватить её за голову, прежде чем змея его уку-сила; эта ящерица способна на внезапные и очень быстрые броски, особенно когда ей это нужно. Цесарка-аталанта ещё продолжает смотреть. Ей уже не раз приходилось охотиться на гор-ных водноваранов и есть их, но это происходило днём, когда эти ящерицы пассивны и лежат на берегу, в лесных зарослях – и то, цесарки-аталанты предпочитают нападать на небольших особей, не больше полуметра в длину – а сейчас, даром что ночь ясная и лун-ная, к первому водноварану присоединились сородичи, и все они гораздо больше полу-метра в длину, и цесарка не хочет рисковать – подобно большинству птиц её зрение но-чью гораздо хуже…зато слух лучше, чем у водноваранов: она слышит негромкий и ко-роткий вскрик, слышит стук упавшего тела…кажется, какой-то зайцелопе не повезло. Цесарка-аталанта обходит стороной пирующих водноваранов – мамбу разорвали на не-сколько кусков и поедают как спагетти – и идёт исследовать, а кто там упал? Она по но-чам охотится редко, но если повезёт… Луна встаёт тем временем всё выше, и светит всё ярче. Жизнь (и смерть) во влажных го-рах восточной Африки продолжается. / / / Прошло ещё 8 месяцев, но в горах и горных лесах ничего не меняется – с востока по-прежнему дует ветер, с моря приходят тучи и проливают дожди. Вода втекает в горные озёра и реки, впитывается в землю, и питает растения. Последние питают насекомых, а на насекомых охотятся животные побольше – хамелеон-единорог, например. Последний, впрочем, высматривает не только добычу, местных насекомых вроде палочников и бого-молов, но и собственных врагов, таких как псевдопавианы-обезьяны и ядовитые мамбы. Последние тоже не бедствуют. Они не могут менять свой цвет подобно хамелеонам, но поскольку зелени в округе по-прежнему полно, им этого и не надо – они неподвижно ле-жат, сохраняют энергию и поджидают добычу, когда та сама придёт к ним в пасть. В то же время более крупные животные, вроде цесарки-аталанты, игнорируют эту змею, бук-вально не замечая её, если только она не пошевелится, т.ч. переваривать свою добычу эта мамба уползает в заросли поглубже… А вот горные водновараны, даром что тоже рептилии, проводят своё время гораздо ак-тивнее: сейчас ещё только утро, вдобавок несколько пасмурное, и несколько самцов меря-ется между собой силой, хватая друг друга за лапы и хвост и вращаясь в воде колесом. В воде они не таятся и никого не стесняются, т.ч. шум и плеск слышен далеко…но это не-важно: в этих водах у горных водноваранов нет врагов, кроме друг друга, а они как раз собой и заняты. Правда, не все – самки и молодняк держатся подальше от раззадорившихся самцов во из-бежание проблем, как и псевдопавианы, которые совершенно не хотят идти на землю к озеру и пить воду в присутствии большого количества агрессивных и крупных ящериц. Вместо этого они слизывают росу с листьев папоротников и поджидают дождь. Как и все обезьяны, псевдопавианы не очень любят осадки, но они приспособились пережидать его, залезая в глубь листьев папоротников и слизывая с них дождевые капли, пока не напьют-ся. Вдобавок, их шерсть достаточно водостойка, и они переносят регулярные дожди без особых проблем, хотя родители обычно прикрывают собой самых маленьких малышей, но в этой семье таких уже нет, вскоре дети уже покинут родителей и разбредутся кто ку-да. А вот большинство рептилий дождь не любит: хамелеоны-единороги, когда забарабанили первые капли, наконец зашевелились и поменяли дислокацию: перелезли на нижнюю сторону ветвей горных акаций. В иное время это не осталось бы незамеченным, но сейчас в округе пусто, только несколько зайцелоп находятся в той же роще и шевелят ушами. Зайцелопы сейчас не одни, а в компании нескольких птиц-кровососов, которые последо-вали сюда вслед за ними. Сейчас эти пернатые сидят – кто на дереве, а кто и на зайцелопе – и тоже пережидают дождь. Как и зайцелопы, птицы-кровососы тут больше гости, их ос-новная среда обитания – открытые пространства северной Африки, тут их только восточ-ная граница, и они не чувствую себя здесь особенно уверенными…да и просто не нравит-ся им тут: слишком дождливо, слишком сыро, и слишком мало крупных зверей, которые и служат этим пернатым источником корма… И зайцелопы, и птицы-кровососы стараются укрыться от дождя в роще акаций, но в отли-чие от папоротников, эти деревья – плохие «зонтики», их листья слишком малы индиви-дуально, и не поглощают воду, как это делают «листья» папоротников. Последние делают это очень охотно, особенно молодые растения, которые ещё не достигли полного роста и нуждаются в дополнительной влаге – вот акации и другие настоящие деревья сберегают её гораздо эффективнее папоротников, и поэтому они встречаются не только тут, в во-сточной Африке, как эти сверхбольшие папоротники, но и в других частях этого матери-ка тоже. Для зайцелоп, соответственно, они более привычные и поэтому эти находятся тут, а не в галерейном лесу… Молния, казалось, расколола полнеба, а грома раскаты довершили дело. Горные воднова-раны резво покинули водоёмы и спрятались в зарослях: дождь их совершенно не пугает, но вот удары молнии в водоёмы могут быть смертельными. Псевдопавианы тоже резво попрыгали вниз, а тесно обняли друг друга как одна семья, со страха. И даже находящаяся поблизости цесарка-аталанта, не отказавшаяся в другое время поохотиться на кого-то из присутствующих здесь вообще, предпочла поджать ноги и сесть на землю, чтобы не по-пасть под удар природного электричества. Дожди и грозы здесь – явление регулярное, и гораздо больше, чем в северной Африке, особенно вблизи котловины бывшего Средиземного моря, поэтому местные звери пере-носят их лучше, чем визитёры из саванн…хотя дым, который поднялся вдалеке от успеш-ного удара молнии в акацию в другой роще, не прибавляет никому душевного равнове-сия: он встаёт вертикально вверх тёмной колонной и расползается на ветру вонючим об-лаком мёртвой, сожжённой древесины. …К папоротникам, к слову, это не относится: они при попадании молнии просто взры-ваются на куски, и если кто-то и попадёт под волну такого кипящего вара, образуемого из жидкостей в ткани папоротника, то тут ему и конец: жить на востоке Африки хотя и про-сто, но и нелегко. Тем временем, гроза подходит к концу, гром и шум капель стихают, и лишь вдалеке слышно потрескивание огня, зажжённого молнией. В связи с регулярными дождями тут сырой климат, т.ч. таких массовых пожаров, как в тех же саваннах северной Африки, тут не бывает – но тем, кто попадает под молнии, от этого нелегче… / / / Прошло несколько дней. Погода, как всегда, сырая, но вот гроз больше не было. Взрослые самцы горных водноваранов окончили мериться силой между собой, и теперь обхажива-ют самок: их тонкий нюх улавливает, которые из самок готовы к спариванию, а которые – ещё нет. Последних самцы игнорируют, а вокруг первых они плавают кругами и посы-лают хвостами волны в сторону самок; последние пытаются уплыть от настойчивых уха-жёров, но те не отступают, но активно преследуют самок, пока те не сдаются. Само совокупление происходит на берегу, но недалеко от воды: самки снизу, самцы зале-зают на них сверху, цепляют их за плечи, и, собственно совокупляются – вот и всё. Эти рептилии не образуют семей вообще, и вполне могут съесть собственных потомков, если те попадутся им в будущем, (после того, как они вылупятся вообще). Таким грешат и дру-гие хищные рептилии… Пока горные водновараны занимаются продолжением своего рода на берегах горных во-доёмов, вдали от берегов, подальше от них, там, где густые галерейные леса сверхболь-ших папоротников сменяются редколесьем акаций и зарослями более низких травянистых растений, бродит очередная цесарка-аталанта. В иное время она охотно разорит – или по-пытается разорить – кладку любого горного водноварана, но сейчас её интересует кое-что другое: дырочка в земле. Там, на второй, подземной стороне этой дырочки находится кое-что другое: развесистая, разлапистая шахта, которая идёт на глубину в несколько десятков метров. Это термитник. Термиты являются одними из самых древних насекомых вообще, и одними из самых не-обычных: они совмещают довольно простое поведение с великим архитектурным талан-том, их термитники превосходили даже гнёзда перепончатокрылых насекомых – муравь-ёв, пчёл и т.д. В Голоцене термитники некоторых видов термитов давали тень даже сло-нам; в Неоцене такие виды тоже есть, но подземные термиты восточной Африки пошли другим путём: их термитники находятся полностью под землёй, на поверхность выходят только отдельные выходы – к воде, а также к еде, разным местным растениям. Эти терми-ты предпочитают питаться местными деревьями, акациями и пальмами, чем травянисты-ми растениями, но если что, то они съедят любую растительную пищу – но сейчас дело обстоит иначе: к одному из их входов-выходов подходит цесарка-аталанта и начинает его раскапывать. Десятки, если не сотни термитов-солдат быстро выползают на поверхность, чтобы за-явить свой протест, что цесарка-аталанта…и ожидала: она отходит в сторону, и используя свои длинные ноги, шею и клюв начинает расклёвывать термитов с безопасного место-положения пока не насытилась: эта птица поедает меньше насекомых и больше позво-ночных, чем её предок, но местные термиты – это исключение, и охотный и привычный источник пищи для неё. Насытившись, цесарка-аталанта отходит в сторону, вне достижения термитов, (которые на поверхности земли почти беспомощны, особенно когда дело доходит до других жи-вотных вообще), чистит свои перья и приводит себя в порядок: она всё-таки немного рас-трепалась, когда поедала термитов, а затем идёт в ближайшую рощу и облегчает там свой кишечник: это достаточно чистоплотная птица и старается не гадить, где попало, а в вполне конкретных местах. Роща, где зайцелопы (и птицы-кровососы) пережидали грозу – это одно из таких конкретных мест. Сейчас зайцелоп тут нет – они пасутся вдалеке, не обращая внимания на цесарку-аталанту: она сейчас сыта и не хочет на них охотиться, зато вот птицы-кровососы немед-ленно подлетают к ней и начинают обыскивать её на вопрос о личинках оводов и других подкожных паразитах. Такие у цесарки-аталанты имеются, хотя и в меньшем количестве, чем у среднестатичной степной зайцелопы, и птицы-кровососы получают от неё свою до-лю пищи, а цесарка-аталанта получает свою долю здоровья. …Псевдопавианы, которые скрываются в галерейном лесу подальше от цесарки-аталанты и её сородичей, в услугах птиц-кровососов не нуждаются: они «лечат» друг друга сами, обшаривают шкуры членов своей семьи и поедают найденных там паразитов – и отдель-ные кристаллики соли – сами. Одновременно с этим они принимают солнечные ванны – греются на солнышке на просеке. Обычно тут греются горные водновараны, но сейчас они заняты друг другом на берегах водоёмов, и тут их нет. Разомлев на солнышке, псевдопавианы, однако, не теряют бдительности, и когда один из малышей отходит слишком уж далеко для вкусов родителей, они призывают его обратно резким криком. Малыш, впрочем, уже почти взрослый и самостоятельный, он возвраща-ется обратно очень уж неохотно, и скоро, похоже, он уйдёт совсем. Но пока он, его брат и сестра ещё слушаются родителей, и в данном случае – к счастью: то, что привлекло его вниманием, было не хамелеоном-единорогом, но горной мамбой, а последняя, хотя и яв-ляется родственницей кобрам, не имеет не угрожающего поведения, не угрожающей по-зы, но надеется на свою окраску и скрытное поведение, чтобы избежать врагов, а если они не работают, то она немедленно кусает последних. Яда у этого вида мамб больше чем достаточно, чтобы убить псевдопавиана-подростка, т.ч. тут обезьяне конкретно повезло – она ушла на своих ногах вместе со своей семьёй. Змея остаётся греться на солнце в одиночестве, но скоро солнце снова скрывается за об-лаками, и она уползает в менее открытое место – и караулить свою собственную добычу, и пережидать потенциальный дождь.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 181
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Отправлено: 09.12.04 23:59. Заголовок: О Африке
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума