Отправлено: 05.02.05 00:44. Заголовок: Северная Америка
Мда, что-то все притихли... Памятуя о том, что Северная Америка неоцена ещё почти не описана, я решил выдать несколько идей: Скрытый текст
1. Морра (Morra morra). Место обитания: тундры Гренландии и Канады. В меньшем количестве обитает на крайнем Севере Евразии: в Скандинавии и на нескольких крупных полярных островах. Крупное, до 2-2,5 метров в длину животное. Потомок росомахи. Покрыта лохматой, клочкастой шерстью грязно-белого цвета. На лето шерсть становится горчично-бурой. Кожа под ней чёрная. Уши короткие, нос чёрный. Хвост недлинный, лохматый. Лапы с острыми когтями, зубы острые. Реликт ледниковой эпохи. С тех пор существенно сократил свой ареал. Хищник. Бросается из засады (из углубления в земле или из-за куста) на добычу (косорога или другое крупное травоядное), валит на землю и укусом в шею убивает. Типичный засадный охотник, бегать за жертвой не может. Во время миграций травоядных следуют за их стадами. Детёнышей выводит весной. За ними ухаживает только самка, самец участия в воспитании потомства не принимает. Вскоре после рождения детёныши покрываются бурой шёрсткой. Логово морры – небольшое углубление в мёрзлой земле, здесь она спит, и здесь выводятся её детёныши. Друг друга эти хищники находят по резкому мускусному запаху, выделяемому ими для общения. Во время охоты, дабы не спугнуть жертву, запах не выделяется. Имя «морра» дано этому животному в честь отрицательного персонажа книг Т. Янсон – Морры. В целом морра может напомнить Диксоновского снегозверя, но, на мой взгляд, отличается большей реалистичностью – у неё нет сабельных клыков. 2. Медвежий скунс (Ursinamephitis americaniensis). Место обитания: вся Северная Америка, от Берингии и Канады до северного края Мексиканской пустыни. Потомок скунса, размером с медведя. Экологический аналог медведя. Окраска варьируется от серебристо-белой у северного подвида до песочного у пустынного. У всех подвидов по спине от темени до кончика хвоста идёт широкая белая полоса, «наследство» обыкновенного скунса. Хвост небольшой. На задних лапах – тупые когти, на передних – хорошо развитые пальцы с небольшими когтями. Медвежий скунс всеяден – питается всем, от улиток и лягушек до падали, от ягод до детёнышей травоядных. На зиму может залечь в спячку. Если медвежий скунс чем-то недоволен, раздражён или испуган, он выстреливает в воздух отвратительно пахнущей жидкостью. Впрочем, ею он не целится, а, скорее, распыляет её, как пульвелизатором. Практически, это то же скунс, просто увеличенный до медвежьего размера. Разделение на подвиды таково: Пустынный м.с. (U.a. desertophylum) – самый мелкий подвид, окрашен в песочный цвет. Обитает на севере Мексиканской пустыни. Чёрный м.с. (U.a. nigra) – среднего размера, окрашен в чёрный цвет. Самый распространённый подвид. Обитает в прериях, лесах и степях. Северный м.с. (U.a. glaciophyla) – самый крупный, обитает в тундрах Северной Америки, Берингии. 3. Северная онолопа (Onolopa tundrophyla). Место обитания: север Северной Америки, тундры и лесотундры, восток Берингии. Больше всего это животное, потомок осла, напоминает якутскую лошадь – породу, выведенную человеком, разве что северная онолопа более стройная, чем её «двойник». Размером с лошадь. Широкие копыта предназначены для разгребания снега. Окраска серебристо-белая. Хвост с кисточкой, на голове торчащая небольшая бурая грива. Питаются скудной тундряной растительностью, заменяя в неоцене Америки оленей карибу. Кочуют по тундре табунками по 20-25 особей. Каждым табунком управляет самец, молодые самцы из него изгоняются. За право главенствовать в нём и, следовательно, спариваться с самками, самцы ведут турнирные бои – кусаются, бьются шеями. 4. Дрофотетерев (Galliotis gigantea). Место обитания: Северная Америка, открытые пространства – луга, прерии, поля. Крупная птица приземистого телосложения с удлинённой, но толстой шеей, «заменитель дрофы» в Северной Америке. Размером с обыкновенную дрофу и крупнее. Потомок одного из видов степного тетерева. Окрашена в светло-коричневый цвет, с волнистым рисунком на крыльях. На голове оранжевые «бровки», под хвостом белое пятно. Клюв небольшой, лапы недлинные, но мощные. У самцов по бокам шеи расположены голые участки кожи, ярко окрашенные в лососево-розовый цвет. Во время брачных игр при токовании самец, раздувая их пузырями, привлекает внимание самок. Питаются различной мелкой живностью (от насекомых до ящериц), а также семенами трав. Нам юг на зиму не отлетают. Летают вообще неохотно, хотя могут это делать. 5. Ложноволк (Canis pseudolupus). Место обитания: вся Северная Америка, от пустынь до тундры. Потомок койота, ложноволк неотличим от голоценового волка. Поведение и строение тела такие же. Охотятся стаями на травоядных. По различиям климата различаются на несколько цветовых форм. Полярная – белой окраски, степная – серой, пустынная – песочной, лесная – бурой.
Если у кого есть ещё идеи - оставляйте их тут. Свои буду также оставлять, если они оформятся в виде текста.
Отправлено: 06.06.14 17:54. Заголовок: Придумал новую главу..
Придумал новую главу про Неоцен; если подойдёт, то создам и бестиарий:
Утро, раннее утро... В Северном Полушарии планеты – весна. К северу, где времена года отличаются друг от друга, тает снег, и на деревьях и кустах набухают почки...но это к северу. Здесь, на юго-востоке Северной Америки, снега никогда толком не бывает, тут среди вечной жары и лета, и растения вечнозелёные, не важно – лиственные они или хвойные. Высоко над землёй возвышаются разные кипарисы. Их ветки покрыты чешуйчатыми иголочками и шишками, а также разными мхами зелёного и белого цвета; их стволы – «расскалываются» на длинные ходули-корни, которые позволяют этим деревьям стоять среди болотистой почвы очень устойчивы. Кое-где рябая (отчасти из-за растений, эпифитов и паразитов, а также древесных грибов) кора кипарисов более светлого цвета – тут дерево избавляется от излишков воды в организме; особенно часто это происходит после половодья, когда растаявшие на севере снега и льды втекают в великую американскую реку Миссисипи, а та щедро делится своими водами со своими рукавами и сторицами, которые текут от неё на юговосток, и в меньшей степени – на запад. Западные отростки великой реки постепенно теряются в великих прериях и пустынях западной половины североамериканского континента, но на востоке они впадают Мексиканский залив и опресняют его – в Неоцене этот водоём стал более закрытым, чем в Голоцене. С пресной водой в Мексиканский залив попадают и кое-какие виды рыб и беспозвоночных, которые адаптировались жить и в морской воде, а не только в пресной, но происходит и обратный процесс – некоторые виды животных, изначально появившиеся на планете в море, перешли жить в пресноводные водоёмы, и одно из них подошло к концу своего жизненного пути... Солнце встало уже высоко, туманы над водой стали постепенно рассеваться, и большинство ночных насекомых, от комаров до мотыльков стали скрываться в своих дневных убежищах – на стволах кипарисов, среди зарослей осоки – когда в тиши, птицы ещё не начали петь, раздался грохот, и в одном месте, у берега, где течение почти незаметно, ненадолго возник небольшой водоворот – видно кто-то на кого-то напал и съел под водой. Но это впечатление обманчиво – даже в дикой природе есть живые существа, которые могут погибнуть своей смертью, и пресноводные американские строматолиты – это одни из них. Эти примитивные существа живут на планете чуть ли не с начала времён, когда жизнь была представлена одноклеточными существами. Они образуют колонии, которые питаются веществами, которые они всасывают из воды, и растут. Больше они ничего не делают, и такой образ жизни в Неоцене привёл к тому, что один вариант строматолитов, поселившийся в богатых водах юго-восточной Северной Америки, стал доростать до очень больших размеров, по 3-4 метра в длину. Но успех имеет собственные опасности. Дорастая до столь больших размеров, внутренности строматолитовой колонии начинают голодать, и со временем отмирают, что постепенно делает строматолит всё более и более полым, пока, в какой-то момент, он просто обрушивается вовнутрь себя и погибает... в отличие от его отдельных кусочков, которые попадают на разные участки дна и начинают всё заново: недаром это создание предпочитает относительно спокойные водоёмы с илистым, или хотя бы песочным, дном: там оно лучше всего растёт и процветает. Гибель колонии строматолитов, которая так напугала разных беспозвоночных, прошла незамечанной для речных птиц: почти сразу же за грохотом обвала прозвучали грубые, каркающие голоса, скорее похожие каких-то рептилий, чем птиц, но это голоса вабунов, местных потомков ушастого баклана Голоцена. Предковый вид был довольно крупной и разпостранённой морской птицей, способной обитать в самых разных приморских условиях, и это помогло ему выжить, когда в конце Голоцена начался ледниковый период, оттеснивший многих северных морских птиц дальше на юг. Часть из них вымерла, не сумев приспособиться к новым условиям, но ушастый баклан выжил, и породил несколько разных видов, в том числе и вабуна. Вабун – это один из наиболее специализованных веслоногих птиц Неоцена. Достигая в длину 35-40 см, это не очень большая птица, но из-за её длинного телосложения она кажется крупнее. Её крылья относительно небольшие и слабые, и вабун очень плохой летун – он не обитает западнее западных рукавов великой реки. Зато он прекрасно плавает, а мощные (для его размера) лапы и клюв позволяют ему сбивать из речных растений гнёзда в стиле камышниц и лысух Голоцена. Тем не менее, вабун – это настоящий баклан, неуклюжий на суше, но под водой он преображается: резво плавает, охотится на рыб и лягушек небольшими стаями...но вот гнездится он предпочитает отдельно, и чужака, который очутился вблизи от небольшого гнезда, поджидает не самый приятный приём: оба родителя немедленно встают в угрожающие позы и начинают наносить удары клювами, пока только демонстративные... Чужак не хотел испытывать судьбу: он не собирался бороться за собственные угодья. Молодая птица-подросток, только недавно сменившая ювенальный наряд на более тёмный взрослый, заплыла на этот участок только случайно, и совершенно не хотела конфликта, поэтому она встала в позу подчинения резко вытянулась вверх, подставила свою уязвимую шею, и издавая тоненький, кашляющий крик, стала отплывать назад, на более открытую воду... с не очень быстрой скоростью. Семейной паре вабунов это показалось недостаточно: они только отложили яйца, и семейный инстинкт у них очень силён, поэтому они сами прыгнули в воду, чтобы прогнать чужака – и для одного из них этот поступок стал роковым. Под водой длинное, мощное, чешуйчатое тело распрямилось как пружина и рванула наверх. Распахнулась пасть, чешуйчатая и тёмная, как у аллигаторов Голоцена, но это был не аллигатор (они-то давно вымерли), но болотный погремучник – одна из самых крупных змей неоценовых болот. Как и многие рептилии, болотный погремучник может задерживать своё дыхание, поджидая свою добычу под водой, а затем наносить внезапный удар. В результате, одного из вабунов просто отбросило волной, в которой исчез его партнёр, и он побежал, махая крылья и шлёпая лапами по воде, чтобы набрать достаточную скорость, чтобы взлететь. Обычно вабуны скрываются от своих врагов как раз под водой, но от подводных противников они как раз надеются на свои крылья. А под водой тем временем проходит окончательный аккорд охоты. Острые зубы, мощная пасть и сильный яд убили птицу за несколько минут, и теперь болотный погремучник, ухватив её поудобнее своей длинной пастью, заглатывает её. Обычно змеи не могут проводить такие маневры, и они отпускают свою добычу ещё и затем, чтобы потом найти её уже мёртвую и заглотать с головы, но у погремучника большая и мощная голова, способная поместить большую часть пойманного им животного, и очень мускулистый раздвоенный язык, способный переменить позицию жертвы в змеиной пасти, прижав её к нёбу и проведя серию ротаций... Заглотив вабуна целиком, погремучник поворачивается, и неторопливо уплывает глубже в камышёвые заросли. Это ещё довольно молодая особь, около метра в длину, и даже вабуна ей хватит надолго, на несколько дней. Теперь, когда он насытился, он не опасен для других жителей этого водоёма и наоборот, сам спешит укрыться в своём убежище, чтобы переварить свою добычу в покое: погремучник является ночной рептилией и днём он почти не появляется... Пока вабуны описывают круги над камышами, оглашая окресности своими хриплыми криками тревоги, другие пернатые жители тоже начинают просыпаться и осматривать окресности с высоты своего древесного гнезда. Это местные чайки. Подобно вабунам, они являются более специализированными потомками морских птиц, в данном случае – американских серебрянных чаек. В отличие от вабунов, они являются общественными птицами, и гнездятся небольшими колониями высоко над водой, на ветвях кипарисов и других болотных деревьев. Они более терпеливы друг к другу среди гнёзд, и теперь, когда настало утро и вообще – новый день, а вабуны и так разбудили всех своими криками тревоги, они встают и начинают перекличку. Как и вабуны, эти птицы – древесные чайки – и похожи на своих предков, и отличаются. Это тоже небольшие пернатые – в среднем около 25 см и они способны вить настоящие гнёзда, может и не так хорошо, как это делают певчие птицы, но лучше, чем голуби, или даже цапли. Их окраска тоже напоминает окраску певчих птиц – мешанина чёрного, серого и белого цветов, что делает древесных чаек трудно заметными среди ветвей, где они гнездяется. С другой стороны, их плавательные перепонки несколько редуцировались по сравнению с предками, и древесные чайки – относительно плохие плавцы и на воду они почти не садятся, предпочитая ловить свою добычу как это делают зимородки: высматривают свою добычу с ветки дерева или ещё чего-нибудь, а потом пикируют на неё сверху. Способны они ловить добычу и на лету, но хуже. Вабуны наконец успокоились и сели – новой атаки не произошло – а древесные чайки как раз и начали между собой говорить. Этот разговор – простая утренняя перекличка на вопрос того, кто жив и в каком здравии? Если вабуны предпочитают охотиться сообща, а вот гнездятся отдельно, то древесные чайки гнездятся вместе, а вот охотятся как раз наоборот. ...Как и у вабунов, эта колония чаек начала откладывать яйца, и поэтому самцам семейства надо будет теперь охотиться за двоих, что они и начинают делать, покидая своих подруг высиживать яйца. Позднее, когда птенцы подрастут и вылупятся, самки тоже начнут охотится, но пока до этого далеко. Бакланы-вабуны и древесные чайки являются потомками морских птиц, которые, при всей их специализации жить в пресных водах сохранили достаточное количество предковых черт тоже, но так поступили не все птицы. Когда древесные чайки покинули свои гнёзда и улетели охотится, в прибрежных зарослях началось шевеление, и оттуда вышло несколько птиц, с похожей окраской как у древесных чаек, но более тёмного цвета. Пропорциями эти птицы напоминают куликов, но, как не странно, это тоже чайки, чайки-малухи. ...Если древесные чайки сохранили способность предкового вида охотиться в воде, и даже развили её в необычном, зимородковом, направлении, то чайки-малухи пошли другим путём, и стали охотится на суше. Эти небольшие птицы, раза в два меньше вабуна, но более длинноногие и длинноклювые и телосложением напоминающие вальдшнепа Голоцена, в своё время окончательно растались с открытой водой, и теперь предпочитают охотится на суше, среди болотистых, влажных лесов юго-востока США. Охотятся они тоже в стиле куликов, не чаек: ловя длинным клювом разную съдобную мелочь, и в первую очередь – беспозвоночных. Такой образ жизни страннен, конечно, для чаек, но это позваляет чайкам-малухам избежать соперничества с более крупными и организованными древесными чайками и вабунами – общественной жизни у чаек-малух нет вообще: хотя несколько семейных пар этих птиц являются соседями, но это соседство не является колонией: чужие друг к другу семейные пары игнорируют друг друга, пока они не скрываются в подлеске: чайки-малухи охотятся в основном утром и вечером, в сумерках, пока другие животные предпочитают спать. Этим они тоже избегают соперничества с такими соседями, как вабуны и древесные чайки: когда те только начинают улетать за добычей, чайки-малухи уже наловили вдоволь насекомых, улиток и прочих беспозвоночных, и уходят к себе переваривать свой обед... если чайки-малухи уже наелись вдоволь, то вабуны – только начинают охотиться. Успоковшись и прийдя в себя после утренней тревоги, речные бакланы ныряют в воду один за другим, где они приображаются в резвых и стремительных охотников. Их тёмные (или коричневые) тела рассекают воду, а острые клювы, напоминающие формой остроги вымершего человечества, легко и просто хватают небольшую рыбку, лягушат и головастиков, крупных водяных насекомых и их личинок... Но не только мелкую добычу ловят вабуны. Гоняясь за плавунцом, один из вабунов проплыл мимо дна, чем спугнул ещё одного жителя местных вод – плоскотелого сома. Это более крупная рыба, чем обычная добыча вабунов; вдобавок сом вооружён камуфляжем: его плоское тело сливается с илистым дном (а если нет, то сом может поменять свой цвет с коричневато-зелёного на более желтистый или ещё какой-нибудь), т.ч. заметить его нелегко. Но один из вабунов заметил: он резво разворачивается и делает бросок, используя энерцию от своего поворота, чтобы наброситься на рыбу и нанести удар. Удар должен пройти с очень большой точностью, иначе вабун может врезаться во дно и сломать себе клюв или шею – вот почему эти птицы обычно не охотятся на донных рыб. Этому сому, однако, не повезло – он не успел вовремя прижаться ко дну, и нападение баклана увенчалось успехом: он схватил сома своим клювом и рванул к поверхности, тем более, что и воздух в его лёгких начал кончаться. Его сородичи поплыли за ним – кто из пустого любопытства, кто чтобы урвать кусок крупной добычи; смерть сома дала передышку другим местным жителям речки... Древесные чайки, разумеется, заметили суматоху у вабунов, но не подключились к ней. Теоретически эти птицы питаются одним и тем же кормом, но если вабуны стайные охотники, то древесные чайки при охоте расчитывают только сами на себя, и не связываются с аггрессивными и стайными бакланами. Разнятся и их охотничьи стили – если вабуны активно гоняются за своей добычей, то древесные чайки смирно сидят на своих постах и ждут, когда добыча проплывёт под ними, после чего они пикируют на неё, каждая чайка – на свою. Внутревидовые отношения этих птиц не всегда гладкие, иногда они воруют друг у друга корм, но иногда они предупреждают друг друга об опасности... Одна из чаек, заметившая под водой какое-то движение, и инстинктивно спикировавшая на неё, на полпути резко замедляет свой спуск и улетает обратно на дерево, издавая пронзительный, мяукающий крик тревоги, типичный для этого вида. Вся охота чаек немедленно останавливается, и птицы начинают наблюдать за подводным хищником. А хищник этот достаточно специфичен для этих мест: большой, тёмно-коричневый сом, ещё и вооружённый ядовитыми колючками на плавниках. Впрочем, это оружие у него скорее для защиты против болотного погремучника и похожих хищников, а сам сом питается донной рыбёшкой, речными улитками, раками и т.д., которых он спугивает со дна при помощи жёстких усов. Всё, что он спугнёт, засасывается его бездонной глоткой...но для древесных чаек он безопасен, если только те не столкнутся с ним под водой. В любом случае, когда под водой плавает большая рыба, древесные чайки предпочитают находиться на суше. Их глаза могут разглядет движения под водой, а мозги достаточно сложны, что отличить движение мелкого животного от крупного, и они предпочитают не рисковать, тем более, что они могут жить и на суше... С исчезновением древесных чаек жизнь продолжается. На речной берег слетаются новые птицы – совсем уже мелкие: потомки американских овсянок. Их пёстрое, серо-коричневое оперение позволяет им быть незаметными среди светотени лесных деревьев, но на речном берегу, где деревьев меньше, а солнца больше, их камуфляж действует хуже, и хищники не заставляют себя долго ждать: блестит под солнцем чешуя и болотный погремучник (тоже ещё молодой и относительно некрупный) наносит удар. Пичужки разлетаются, а змей, выползев на берег, подползает к торчавшему неподалёку пню, и начинает тереться о него, свиваясь в клубок. Это – не простая игра, и вообще не игры (змеи играть не умеют). Это – важно дело для погремучника: он линяет. Изначально ночная рептилия, чувствующая себя не очень комфортно средь бела дня, а при линьке он становится особенно близоруким, раздражительным и подозрительным, и горе тому животному, которое окажется у него на пути: как и у других ямкоголовых змей, у погремучника очень сильный яд, специально предназначенный в первую очередь для охоты на теплокровных зверей и птиц... В то же время, сейчас и самому погремучнику не позавидуешь: он на относительно открытом пространстве, на суше, средь бела дня – он максимально уязвим, и поэтому он пытается покончить с этой неприятной процедурой смены кожы как можно скорее. Этот погремучник достаточно молод и силён, т.ч. процесс начинается достаточно быстро и успешно: с его головы начинает сползать старая кожа, а дальше дело идёт быстрее, от шеи до хвоста. Вот с хвостом происходит некоторая заминка: на нём остаётся часть старой кожи. Но это в порядке вещей для этого вида змей: как и у их дальних родственниц, гремучих змей, у болотного погремучника на конце хвоста погремушка, правда гораздо более хучшего качества – болотный погремучник греметь не любит, он обычно лежит в засаде, поджидая свой очередной обед, либо лежит в убежище, скрываясь от света дня или переваривая свою добычу. Погремушку свою он использует только в редких случаях – например, когда лежит на открытом месте, отдыхая после смены своей кожи... Это и впрямь очень утомительная для него работа – этот вот погремучник даже игнорирует одинокую чайку-малуху, которая вышла на открытое пространство, чтобы поклевать случайно убитую змеёй овсянку. Но овсянка оказалася вполне живой – удар погремучника только оглушил её, эта птица оказалась слишком мелкой для страшной пасти змея – и теперь, когда она видит приближающегося к ней чужака с явно недружелюбными планами, она резво взлетает и улетает прочь – правда, недалеко: на ближайшее дерево, где она начинает оглашать окресности своей простенькой песней. Погремучник даже не обращает внимание на раздражённый крик чайки-малухи – она осталась без еды, но внезапно он поднимает морду и словно прислушивается. Это впечатление обманчиво – все змеи глухие, но языком своим погремучник пробует воздух. В виду своей эволюции, язык у погремучника менее чувствительный к запахам, чем языки многих других видов змей, но сейчас это и не требуется: своим языком эта змея измеряет количество влаги в воздухе – это уникальная, для него, адаптация компенсирует погремучнику глухоту, он не слышит и не может слышать грома наступающий весенней грозы, но его другие органы чувств указывают, что гроза приближается. Болотный погремучник – водяное пресмыкающееся, но в меньшей степени, что самая большая змея Неоцена, эйнгана, а грозы на юго-востоке Северной Америки весьма бурные, сопровождаются они резким поднятием уровня воды в округе, и этот погремучник, относительно молодой и мелкий, решает пережить непогоду не под водой, а там, где выше – на дереве. В любое другое время древесные чайки не оставили бы визит змеи, да и вообще любого хищника, в своём жилье, но сейчас им не до того: они сидят, нахохлившись, на ветках или на своих гнёздах, и пережидают грозу. Бакланы, которые тоже перестали охотиться с началом непогоды, тоже. А вот у чаек-малух уже гнёзда пусты: эти птицы отложили и высидели свои яйца раньше, ещё во второй половине зимы – здесь она вполне тёплая и сухая; еды и воды относительно меньше, но тогда самцы этого вида кормили только своих самок, а теперь оба родителя кормят своих птенцов сообща. Птенцы у чаек-малух напоминают птенцов не только других ржанкообразных птиц вроде куликов и якан, но и птенцов куриных и утиных птиц – рано становятся самостоятельными, и очень скоро покидают родные гнёзда и уходят бродить по лесам со своими родителями. Иногда, правда, им приходится попасть туда, куда они сами пока попасть не могут – на ветки невысоких деревьев или кустов, и тогда малухи-родители хватают своих чад и завозят их туда по воздуху, вот как сейчас... А дождь всё идёт... Крупный тёмно-коричневый сом, напугавший в своё время древесный чаек, всё это время кормился на дне, но с началом дождя он изменил своё поведение и сам скрылся в зарослях прибрежных растений: эта рыба не боится дождя, но того, что приходит вместе с ним. А это резкие и мощные потоки воды – Миссисипи является великой и щедрой рекой, и охотно делится своей влагой со всеми притоками, сторицами и рукавами, которые связаны с ней, даже слишком охотно: уровень местных рек и прочих водоёмов резко повышается, сила их течения тоже, и то, что зимой было скромным ручейком, древесная чайка в брод перейдёт, весной становится мощной рекой с сильным течением и мутной водой, т.е. совершенно другим водоёмом, чем раньше. Некоторым водяным и околоводным птицам это вредит, но есть существа, которым это только на пользу. Эти существа – карпы, т.н. никельные карпы, потомки завезённых человеком из Азии карпов серебрянных. В отличие от своих родственников – карася, простого и зеркального карпа – серебрянные карпы обладали необычной способностью – совершать длинные прыжки из воды, чтобы спастись от врагов и покрыть большие расстояния одновременно. Эти рыбы были также относительно холодностойкие и выносливые, т.ч. они смогли выжить до Неоцена, и породить там виды-потомки, вроде никельного карпа. Эта рыба напоминает предковый вид, но по меркам тихоходов-карпов у неё сильное и поджарое тело, крупные глаза и относительно большой мозг – и всё это помогает никельному карпу жить и передвигаться в Миссисипи и подобных водоёмах. Изначальная привычка к прыжкам осталась, но теперь эти карпы прыгают не только, чтобы избежать врагов, но и чтобы путешествовать ещё быстрее, когда они плывут в бурных весенних, летних, осенних потоках, тогда как большие глаза и чуткая латеральная линия помогают мозгу реагировать на возможные опасности и осложнениях, которые могут встретиться им на пути. Вечные странники, никельные карпы имеют более активный метаболизм, чем многие другие рыбы их семейства, и поэтому они питаются не только растительной, но и животной пищей, причём делают это они довольно активно, большая стая никельных карпов может нанести заметный урон экосистемы небольшой реки...если бы они оставались в ней надолго, а они этого почти не делают. Став, по воле эволюции, вечными странниками, этот вид рыб не задерживается нигде надолго, за исключением зимы, когда напор течения спадает, но и тогда они предпочитают жить в более полноводных и больших реках – там им легче выжить. А тут, в мелкой речке, они не задерживаются особенно долго, но плывут дальше, вслед за грозой. Постепенно гроза уходит, рыбы тоже, оставив после себя довольно прорежённо дно водоёма: многие водяные растения съедены, разная пресноводная животная мелочь тоже, дно кажется слегка перепаханным: потоки и рыбы унесли или разворошили всё, что копилось на дне с конца осени и и начала зимы. Но всё это, бывшее и сплывшее, было нередко мёртвым или старым, накопившимся с зимы. Теперь, на освободившимся месте, появлястся что-то новое. Понтедерии, например, которые и составляют больший процент заросших вдоль берегов зарослей. Как и местные строматолиты, этот род растений часто падает жертвой своего успеха; как строматолиты становятся слишком большими и полыми и разваливаются изнутри снаружи, так и понтедерии образуют слишком густые заросли и могут погибнуть, уничтожив собственную окружающую среду – если бы не карпы, которые поедают большое количество этих растений, и не потоки, которые вырывают более хилые и слабые понтедерии, врываясь в прорехи, проеденные карпами. Это освобождает место... и там проростают новые понтедерии. Как только небо просветлело, и напор воды немного спал, на речном дне, среди корнней понтедерии, началось движение. Очень скоро стало ясно, что это движение – не животного, но растительного происхождения; корни, и нижняя часть стеблей понтедерии начала проростать новыми стеблями, листьями, почками, довольно быстро заделывая прорехи в своих зарослях...и несколько сдвигаясь вперёд. Старые, задние понтедерии, растущие близко к берегу и недоступные карпам и потокам, постепенно отмирают и остаются стоять, пока не отомрут от времени и старости. Тогда там освободится место, и там прорастут новые виды растений, а понтедерии сдвинутся вперёд. Но понтедерии не единственные растения, которые наступают вперёд, отказываясь от территории сзади. Вместе с ними двигаются и их спутники – пузырчатка-тучка и малая кубышка.
Дорастая до столь больших размеров, внутренности строматолитовой колонии начинают голодать, и со временем отмирают, что постепенно делает строматолит всё более и более полым, пока, в какой-то момент, он просто обрушивается вовнутрь себя и погибает...
Пардон, но, насколько я знаю, строматолит - это слоистая каменная глыба с тоненькой плёнкой цианобактерий наверху, которая и откладывает новые слои. Как внутренности камня могут голодать и куда там обрушиваться - я не понимаю. *)
Пузырчатка-тучка парит на поверхности воды как маленькая тучка (правда, скорее зелёная, чем белая или серая), поднимая кверху свои маленькие жёлтые цветки. Этот вид хищного растения полностью отказалось от корней, и плавает по воле вод...вернее, плавало бы, если бы кроме листьев и охотничьих пузырьков у него ещё не были усики, которыми она бы хватала понтдерию (или другие растения) и не держалась бы за них. Эта пузырчатка – не паразит, и нуждается в других растениях только как в точке опоры, и не в чём больше. Малая кубышка действует несколько иначе – у неё есть корни, и она не хищное растение, в отличие от пузырчатки. Большая часть этого растения отмирает к середине осени, и это растение зимует в виде длинного и тёмного корня, который скрыт глубоко на дне. Когда же наступает весна, и по руслам рек текут новые потоки свежей воды, а никельные карпы роются на дне и наносят жёсткому (и горькому, и несколько колючему) корню кубышки отдельные укусы, кубышка начинает проростать не менее быстро, чем понтедерии; через несколько недель, когда весна окончательно вступит в свои права, кубышка, понтедерия и пузырчатка снова будут править в растительном царстве этой реки. Но это в будущем, а пока, вабаны, отдохнув и отряхнувшись от дождевой воды, (их оперение столь же водооталкивающе, как и оперение их предков), снова начинают нырять и охотиться – старые заросли понтедерии ещё крепкие и обширные, а конец грозы привёл к тому, что многие подводные жители, спасающиеся от неё, снова осмелели и покидают своё убежище. Древесные чайки тоже начинают покидать деревья и подлетать поближе к речке. И вдруг тут и там из-под воды слышится грохот, и на поверхности воды появляются быстротечные водовороты. Это всё стоматолиты. Для многих из их старых колоний начало весны и её потоков оказалось роковым, и они стали рассыпаться и рушаться, освобождая место для подводных (и надводных) растений, а также для новых колоний строматолитов. Наружние осколки строматолитов не погибают, когда обрушиваются их старые колонии, они падают на дно и начинают всё заново, чтобы через несколько лет или десятилетий всё вернулось к исходной точке...если они не погибнут до этого, конечно. Но вабанов это не тревожит – у них достаточно хорошие мозги и память, чтобы понять и помнить, что этот шум не опасен для них. Наоборот, этот шум пугает разную подводную мелочь, что делает её более растерянной и легчеловимой для бакланов. Но не только для бакланов – среди обломков строматолитов и порванных стеблней понтедерии плавает большой, тёмно-коричневый сом и поедает всё, что попадётся ему под рыло и под усы, включая и обломки строматолитов: эта рыба не жует свою пищу, а луженное брюхо всё переварит, от несколько каменистых строматолитов и силосных растений, до вабанов... если их удастся поймать. Заметив плавающую мимо птицу, сом не откладывает дело в долгий ящик, а наносит бросок, чтобы схватить её своей пастью: у этого вида нет зубов, как у акулы или щуки, но челюсти снабжены немалой силой и вооружены колючими костяными пластинками, и вполне способны убить небольшую птицу. Но вабан, обладая более развитым мозгом, чем сом, успел его заметить и среагировать, и резко бросается наутёк. Сом не собирается остаться без завтрака без борьбы и бросается за ним – у него есть силы на ещё один бросок, который приводит его в зону, где плавают и охотятся остальные бакланы... и те немедленно бросаются на него. Растерявшаяся рыба оказывается в самом центре сильных и болезненных ударов, и это не проходит просто так: мозг рыбы не успевает среагировать, и она всплывает вверх брюхом. Вабаны тогда набрасываются на неё и рвут на куски. Это – не целесообразная и планомерная стайная охота; это просто такая агрессия на нападающих на них снизу рыб (и головоногих моллюсков) появилась у предков Неоценовых американских бакланов виду мутации, и проявилась совершенно неравномерно: например у южных родственников вабанов, шавондази, такое поведение полностью отсуствует, а у вабанов это просто стихийный вид защиты на инстинктивном уровне – не более того. Темнеет... От большого сома осталось только несколько костей, которые лежат на дне, и вокруг них ползают подводные падальщики, доедают объедки. Сами вабаны спят на своих гнёздах, и древесные чайки (оставшиеся в стороне от суматохи с сомом) – тоже. Но есть птицы, которые по ночам не спят. На берегу, вдали от гнёзд вабанов, начинает шевелиться подлесок, и там появляются...чайки-малухи. Эти птицы благополучно проспали жаркое и неудобное для них время суток, а теперь они идут по своим делам, от мала до велика. Чайки-малухи – очень маленькие птицы; их предки – ацтекские чайки Голоцена – сильно уменьшились в размерах из-за соперничества с более сильными и организованными видами, вроде американских серебрянных чаек. Оттеснёнными ими (и другими видами) от более крупных водоёмов, и осев у прудов, болот, и т.д., ацтекские чайки эволюционировали в совершенно новых пернатых, чаек-малух, которые практически не умеют плавать, на их ногах нет перепонок, но сами ноги длинные и сильные, и если необходимо, то за ночь, чайка-малуха может пройти немалое расстояние, тем более, что летает она как раз плохо: может взлететь на дерево, перелететь или слететь с него, но и только. Птенцы у этого вида – под стать взрослым. Даже птенцы Голоценовых чаек (и их родственников) обладают определённой долей самостоятельности, а птенцы этого вида напоминают скорее птенцов куриных птиц – через несколько дней после вылупления они способны следовать за родителями, а через несколько недель у них начинают проростать ювенальное оперение и они начинают напоминать поршков куриных птиц (скажем, перепёлок) Голоцена... Но это в будущем, а сейчас все местные семьи чаек-малух начинают просто уходить: сегодняшняя гроза была только первой вестницей, очень скоро дожди пойдут гораздо дольше и регулярней, уровень воды повысится, и чайки-малухи, в отличие от их родственников и соседей, рискуют просто утонуть или умереть от голода – эти птицы на открытой воде не охотятся, и как было сказано раньше, плавать тоже не умеют. Зато на суше они всегда могут найти себе корм и накормить своих птенцов, а их оперение, может быть несколько заметное днём, вполне скрывает их от хищных глаз по ночам... Но не все глаза можно обмануть защитной окраской: внезапно с дерева сорвалась тень и летит резко вниз – это небольшой сыч, который заметил движение в густой траве. Обычно эта птица ловит крупных насекомых и мелких грызунов, но может скогтить и чайку-малуху... Удар! И сыч забился в пасти у молодого болотного погремучника. Подобно чайкам-малухам, эта змея пережила грозу где повыше, а теперь выползла на охоту. Болотный погремучник – это достаточно адаптационно-гибкий вид. Он может встречаться и в водоёмах с проточной водой, и в закрытых прудах и болотах, а некоторые его особи, особенно достаточно молодые и легковесные, могут некоторое время жить и на суше, как это делал его предок – американский болотный щитомордник Голоцена. Головой эта змея напоминает вымершего американского аллигатора, включая и высокопоставленные глаза: когда погремучник лежит, он может видеть не только впереди себя, но и немного над собой, и данная особь увидела сыча, когда тот спикировал прямо перед ним на чаек-малух... Погремучник их тоже видел, но проигнорировал – они уже слишком мелкая добыча для его размеров, зато вот сыч – самое то... Проглотив добычу, погремучник уползает в собственное убежище – переваривать свой обед в тиши и покое, подальше от других глаз... Но чайки-малухи про это не знают: когда травы за ними взорвались от удара страшного хищника, они бросились наутёк и спрятались в тёмном ночном лесу. Но им повезло... Не только животные, птицы и рептилии проявляют активность по ночам; другие существа тоже. Обратно у реки понтедерии начинают открывать свои фиолетовые цветки; благодаря особенностям своей окраски, они хорошо видны разным ночным насекомым, и последние также чуют сладкий запах этих цветков. В результате, они начинают роиться вокруг них, опылять их, и привлекать к себе внимание хищников... В небе начинают чертить свои узоры американские козодои и летучие мыши; комары и мошки, мотыльки и ночные жуки спасаются от них, подлетая ближе к поверхности воды или скрываясь в понтедериевых зарослях. Крылатые охотники, пернатые и рукокрылые, туда обычно не проникают, но и там есть свои опасности. Плоскотелые сомы, скрываювщиеся весь день на дне от вабанов и подобных врагов, проснулись с закатом солнца и поплыли к поверхности. Их плоские тела не годятся для долгих погонь или быстрых бросков в толще воды, но они вполне способны подплывать-подползать к донным животным... или протискиваться сквозь подводные заросли, а широкий рот как у лягушки может втянуть в себя почти всё, что угодно и под водой, и над поверхностью воды – небольшой рой мошкары например, или упавшего на воду мотылька... Но иногда сом не ловит добычу сам, но ворует её у других. Пузырчатка-тучка – не менее эффективный охотник подводной мелочи, чем плоскотелый сом, её пузырьки всасывают в себя добычу также успешно, как и глотка сома. Но рыба крупнее и сильнее растения, она подвижнее и умнее, и поэтому, когда пузырчатка хватает то, что облюбовал сом, то последний просто отрывает пузырёк с добычей и всё! Это происходит не так уж и часто – ткани собственно пузырчатки не очень приятны на вкус хотя бы рыбам, и обычно сомы оставляют пузырчатку в покое. Некоторые из них, впрочем, не трогают добычу вообще: они караулят разные камни и коряги на дне. Там, подальше от жадных глаз, находится клейкая икра плоскотелого сома; и скоро оттуда уже проклюнутся мальки. Для плоскотелых сомов весна и её потоки – смешанное событие. В отличие от никелевых карпов эти рыбы домоседы и тихоходы, и не любят далеко покидать свои тихие заводи. С другой стороны, их мальки, и соответственно их вид, как раз и распостранился так далеко, особенно на юго-востоке Северной Америке, благодаря этому: в отличие от взрослых рыб, молодь плоскотелого сома выглядит более типично для рыб и они являются более активными плавцами – но до этого пока далеко, весенние грозы ещё только начинаются, и весенние потоки – тоже. Вдалеке, правда, что-то снова поблескивает – но это только зарницы: пока сомы (и пузырчатки) кормились, весенняя ночь подошла к концу. Снова просыпаются бакланы-вабаны и древесные чайки, а чайки-малухи (и болотные погремучники, даже те, кто не успели за ночь поймать и съесть кого-нибудь), наоборот ложаться спать. Начинается новый день на юго-востоке неоценовой Северной Америки, и он будет полон новых событий.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 546
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума